Эдвард Ли - Крикеры

Лицо Фила поникло, когда он посмотрел через решётку камеры.

«Что, чёрт возьми, он говорит?»

— Гут, ты хочешь сказать, что крикеры убили Скотта Боя в качестве жертвоприношения?

— Да, — ответил Гут без всякого сопротивления — и, похоже, без малейшей веры. — Коди Наттер, он чистое зло, понимаешь?

— Чистое зло?

— Верно, самый злой человек, которого я когда-либо встречал. Эти крикеры, они поклоняются демону, и именно ради этого демона они убивают людей.

Фил покачал головой.

— Откуда ты это знаешь, Гут?

— Я знаю это из-за того, что сам Наттер, понимаешь, он пришёл сюда и сказал мне.

— Подожди, подожди минутку, Гут, — подхватил его Фил. — Ты говоришь мне, что Коди Наттер однажды ночью пришёл в эту тюрьму и рассказал тебе всё про жертвы и демонов?

— Э-э-э, ну, это не было похоже на то, что он пришёл сюда физически, — тогда Гут указал на свой висок. — Он вошёл в мою голову, понимаешь? Чаще всего это случается ночью. Иногда пока я сплю, а иногда нет. И он шепчет мне и показывает мне эти вещи в моей голове. Он показывает мне этого демона и показывает мне место Ада. Говорит, что у него там для меня есть особое место, как только он меня получит.

«О, ради всего святого! — с отвращением подумал Фил. — Вот мой свидетель. Я вижу, как он сидит на трибуне и даёт показания, а затем рассказывает судье, что Наттер приходит к нему в голову ночью и показывает ему демонов!» — Фил уныло закрыл лицо руками и потёр глаза.

— Знаешь, Гут, это дерьмо, которое ты употребляешь, действительно убивает человеческий мозг.

— О чём ты, чёрт возьми, говоришь?

— «Ангельская пыль», Гут. Это грёбаный транквилизатор, обработанный разбавителем для краски и промышленными растворителями. Это вызывает необратимое повреждение рецепторов мозга.

— Чувак, ты ошибся. Я не курил наркоту, ну, может быть, дважды в жизни, и это было много лет назад. Не понравилось, так что больше я этого не делал.

«Ага, да, а папа римский гадит в лесу».

— Теперь я понимаю, что мы поступали плохо. То, что делали я и Скотт Бой, мы ждали по ночам на дорогах и высматривали девушек, а потом развлекались с ними. Скотт Бой, у него была пара верных ударов, которые поразили бы самого большого парня. И мы продолжали делать то же самое, когда было свободное время между поездками. И ещё эти наркотики. Люди покупают это дерьмо в любом городе, который ты можешь назвать, например, Локвуд. Можно заработать на этом большие деньги. Конечно, теперь я знаю, что всё то дерьмо, которое мы творили, работая с Салливаном, было плохо. И я также знаю, что именно поэтому Наттер хочет меня схватить и привести туда, где я должен буду расплачиваться за свои грехи. Видишь, он планирует схватить меня, когда я выберусь отсюда, а потом отведёт к демону.

Фил застонал.

«Почему это дерьмо всегда случается со мной? Почему я всегда получаю каких-то придурков? Пока ничего так и не нашёл. Каждый раз, когда я приближался, мои зацепки превращались в мусор. Как будто это дело наложило на меня проклятие!»

— Это часть их религии, — сказал Гут.

Мысли Фила на мгновение остановились.

«Религия… Что Салливан сказал мне в окружном изоляторе? Что-то о религии крикеров…»

Но это было смешно. Маллинз был прав: парень явно страдал от связанного с «ангельской пылью» психоза.

«Безумнее опоссума в дерьмовой дыре в лесу», — пошутил его шеф.

Ничего из сказанного Гутом нельзя было считать достоверным. Он не был пригоден для дачи показаний и никогда не будет.

— Спасибо, что уделил время, Гут, — сказал Фил. — Ты уверен, что не хочешь, чтобы я тебя отсюда выпустил?

Гут вздрогнул от внезапного приступа испуга; его живот подёргивался.

— Нет, приятель, пожалуйста! Я больше нигде не в безопасности. Пожалуйста, не заставляй меня уходить!

— Хорошо, Гут. Хочешь побыть здесь ещё несколько дней и собраться с мыслями, это нормально.

— Всё с моей головой в порядке. Я знаю, всё это звучит безумно, но это правда.

— Конечно, Гут. Увидимся позже.

— И тебе лучше быть осторожным, приятель. Не связывайся с Наттером и его крикерами, иначе они сделают с тобой ту же работу, что и со Скоттом Боем. Они отдадут тебя этому демону.

— Я ценю твою заботу, Гут, и можешь быть уверен, что я учту её.

«Господи, как раз то, что мне нужно, ещё один удар, — подумал Фил. — Сколько их ещё будет?»

Фил начал выходить, но прежде чем он добрался до холла, позади него прозвучало единственное слово:

— Кожоед…

Он остановился, постоял мгновение. Слово пригвоздило его к месту. Он вернулся в камеру Гута.