Лин Яровой - Прогулки по лунным дорогам [СИ]

Голос затих, и только едва слышно звучали гитарные струны ещё какое-то время. Они становились всё дальше и дальше, растворяясь в расплывающемся пространстве, пока и вовсе не исчезли. А затем я уснул.

Ворочаясь на диване, не заметил момент, когда звуки утонули в монотонном гуле, похожем на гудение трансформаторной будки, и вокруг в одно мгновение опустилась тьма.

Откуда-то издалека донёсся голос Мириам:

— …слышишь меня? Я здесь, рядом.

Привычным усилием воли оторвался от собственного тела, воспарив над диваном, и опустился на ноги. Из темноты проступили смутные очертания офиса.

С улицы настойчиво стучались в дверь.

— Он пришёл за тобой, — сказала Мириам, стоявшая у окна.

Я впервые увидел её испуганной. Весь облик девушки переменился. Плечи ссутулились, с губ исчезла вечная язвительная ухмылка, а в глазах застыл страх. Прижавшись к стене, Мириам неотрывно смотрела на дверную ручку — та хаотично дёргалась под напором ночного гостя, стоявшим по другую сторону. Время от времени до нас доносился скрежет, словно металл двери царапали ногтями.

— Кто это? — шепнул я подруге.

— Третий…

Услышав наш разговор, незваный гость вдруг затих. Но уже через секунду он начал ломиться с ещё большей силой. Казалось, будто в дверь бьют огромным тараном. От каждого удара по комнате разносились вибрации, и вещи на столе дрожали, как во время землетрясения.

Спящая на диване Аня что-то пробормотала во сне и перевернулась на другой бок. Моё тело лежало рядом обездвиженное. Не знаю почему, но было неприятно смотреть на себя со стороны. Я начал испытывать отвращение к собственной оболочке, и поэтому спешно отвернулся.

Шагнул в сторону двери.

— Нет! — Мириам схватила меня за руку. — Не открывай.

— Почему?

— Ты ещё не готов. Он убьёт нас.

Удары с улицы стали сильнее и чаще. С потолка посыпалась штукатурка. Дверь грозила вот-вот слететь с петель.

— Кто — он, чёрт возьми?

— Юра, прошу, не открывай. Ещё слишком рано. Ты не готов.

— Не готов к чему? Может, хватит уже секретов и недомолвок?

Полный уверенности, стряхнул с себя руку Мириам и шагнул к двери. Но стоило лишь прикоснуться к защёлке пальцем, как раздался оглушающий взрыв, отбросивший меня назад.

— Вижу… Вижу…

В помещение ворвался ветер.

За порогом распахнутой двери зиял чёрный провал — абсолютно непроглядная бездна. Хриплый свистящий шёпот доносился оттуда, заполняя собой всю комнату:

— Я вижу тебя… Вижу… Теперь ты мой…

Мириам застонала и сползла по стене, зажав уши ладонями. Слова невидимого гостя резали её, заставляя вздрагивать от каждого порыва ветра.

— Иди ко мне… Я вижу твою боль…

Лунный свет из окна потускнел. Очертания офиса начали исчезать в темноте, что ползла из углов комнаты. К горлу подступила тошнота, а по телу разлилась слабость. Хотелось упасть на пол и не шевелиться.

— Хватит бегать… Я вижу, как тебе плохо… Ты болен… Очень болен…

Не в силах стоять на ногах, я отступил и прислонился спиной к книжному шкафу. Стало невыносимо тоскливо. Как на той крыше, с которой я хотел спрыгнуть.

— Пожалуйста, не слушай его, — умоляла Мириам сквозь тихие всхлипывания. Её голос был слаб и почти беззвучен.

— Ты устал, я вижу… Я вижу твою болезнь… Я вижу, как она заставляет тебя страдать… Ступай ко мне… Ступай ко мне и будешь исцелен…

— Кто ты? Назовись, — еле слышно простонал я.

Ветер засвистел, порывая лежавшие на столе бумаги. Темнота давила на виски.

— Я — исцеление… Я — покой… Я вижу, как тебе тяжело… Я вижу, о чём ты мечтаешь… Но знай: ни счастье, ни любовь не ждут тебя… Ты никогда не увидишь славы, никогда не найдёшь смысла своей серой жизни… Я вижу лишь холод, голод и боль… Одни лишь страдания… Никто не помнит о тебе…

Все мысли исчезли. Уныние и тоска выпивали душу до дна.

— Я вижу… Всем всё равно… У тебя нет ни друзей, ни родных… Все они отказались от тебя… Я вижу их равнодушие… Я вижу, как ты умираешь один… Старый… Беспомощный…

Я уже не слышал, что пытается сказать Мириам. Свистящий шёпот ночного гостя сковал меня и тащил к распахнутой двери, за порогом которой обрывался мир, и начиналась абсолютная пустота.

— Иди ко мне… Исцелись… Заглянув однажды, уже не вернёшься…

Не было ни страха, ни боли. Одна лишь слабость и апатия.

Сосущая чёрная пустота затягивала меня в свои объятья.

Вдалеке зазвучала знакомая мелодия.