Лин Яровой - Прогулки по лунным дорогам [СИ]

Нет, нет… Не слушай его, Полянский. Он ничего не сделает. Ты управляешь этим сновидением. Просто смотри на него.

— Зачем ей был нужен этот дар, если она с ним так страдала?!

Не слушай его, Полянский… Он отвратителен…

— Не лезь в мою голову! Не лезь! И всё? И всё? Это всё, что ты скажешь? Верни часы, сука! Какие они ему нахер доченьки?! А?! Заткнись! Убирайся, Мириам! Пошла вон!

Просто не слушай его, мой дорогой…

— Выслушай меня, истеричка гребаная!!! — захлебываясь собственным дымом, кричит чудовище.

Что-то не так… Что-то явно не так…

— А сейчас, сука, я тебе ноги буду ломать.

Что? Этого не было…

— Сдохни!

Не было! Я не говорил! Пусть всё это прекратится!

— Сдохни! Сдохни! Сдохни!

Хватит! Кто-то должен это остановить! Всадник… Где всадник?! Почему нет всадника?! Почему, чёрт возьми, нет всадника, а есть только змей?!

Чудовище вьётся клубками, кричит, изрыгает огонь… Всё вокруг затянуто беспросветною мглой.

Невидимые руки вдруг ослабили хватку и исчезли.

— Вставайте! Прессуют, суки!

Моя душа вздрогнула и с бешеной скоростью помчалась обратно. Ворвавшись в палатку, сделала круг, а затем камнем упала в тело.

Джесси подняла голову и зарычала. Она почуяла постороннего. Кто-то прокрался в квартиру, пока они спали.

Нет, дверь не открывалась. Хозяин никого не впускал. Но Джесси знала: кто-то невидимый стоит в темноте коридора. Чужой, незнакомый запах разливался по комнатам.

— Тише, милая, тише.

Джесси подскочила на месте. Оскалилась. Мягкий женский голос лился из воздуха, но не было никого, кому он мог бы принадлежать.

— Я здесь, милая. Смотри…

Лунный свет, заливавший комнату, в какой-то момент стал ярче, и из бледно-голубого сияния возникла высокая девушка. Джесси успокоилась. Эту черноволосую она знала. Гостья подошла ближе и погладила Джесси по шерстке. Затем наклонилась и тихо прошептала:

— Разбуди его.

Джесси не сдвинулась с места.

— Прошу, милая. Разбуди своего хозяина… Потому что моему, как никогда, нужна его помощь.

Джесси заскулила. Подбежала к кровати.

Овчарка громко гавкнула. Стащила одеяло.

— Твою мать, Джесси, — проворчал Воронцов. — Какие черти тебе спать не дают?

Джесси залаяла, а затем убежала в коридор. Андрей присел на кровати и сонным взглядом окинул комнату. Квартира была залита бледно-голубым светом. Странно… Так ярко, словно сейчас полнолуние.

— Что ты там тащишь?

Собака заскочила на кровать и бросила перед Андреем ключи от машины. Воронцов поднял связку, повертел в руках. Недоуменно взглянул на овчарку.

— Куда? Зачем?

Джесси гавкнула. Вновь скрылась в темноте коридора. Начала там что-то скрести. Андрей поднялся с постели и включил свет.

— Какого…

Джесси царапала когтями рюкзак Полянского. Схватив зубами одну из лямок, она потащила сумку к двери.

— Что ты творишь? Успокойся! Он придёт утром.

Собака стала лаять громко, без остановки. Она смотрела куда-то за спину парню, и когда Воронцов обернулся, он вдруг поймал дежавю. Такое уже было… В питерской квартире.

Андрей щёлкнул выключателем и погасил свет. Несколько секунд всматривался в пустоту комнаты.

Бледно-голубое сияние замерцало. Сначала медленно. Потом всё быстрее. Оно то разливалось, освещая помещение так, словно наступило утро, то исчезало вовсе. Казалось, будто внутри квартиры кто-то балуется с невидимой лампой, раскручивая регулятор яркости из стороны в сторону.

Воронцов почувствовал, как немеют его конечности, охваченные холодной волной страха.

— Это ты? — хрипло прошептал Андрей. — Чего ты хочешь?

Джесси перестала лаять. Сияние исчезло.

Несколько секунд стояла тишина…

Под ноги упали ключи от машины, брошенные из темноты.

Всё началось на рассвете. Я проснулся, услышав крики — сначала редкие и отчаянные, через минуту они слились в рёв, и я почувствовал, как подо мной задрожала земля.

В палатке стало тесно. Люди повыскакивали из спальников и, словно ошпаренные, начали носиться, ища свою одежду и обувь. Во всеобщей неразберихе кто-то случайно опрокинул стол, и пустые бутылки с грохотом разбились, упав на брусчатку.

С трудом я пробился к выходу. Оказавшись на улице, в первую секунду зажмурился, и глаза на удивление быстро привыкли к свету. Над площадью клубился туман, перемешанный с городским смогом и дымом пожаров. Видимость была всего на пару метров.