Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки [litres]

Мама потрясенно молчала. В окно барабанил дождь, в камине трещало полено.

– Я так поступил, решив, что это единственный шанс для Дика. После того, что она сделала с патронташем Большого Дула… в общем, я подумал, что, может быть, она сумеет ему помочь. И я оказался прав. Леди тут же, прямо при мне, позвонила Маркусу Лайтфуту.

– Так ты был у Леди дома? Ушам своим не верю! Ты сам пришел к Леди?

– Да, я побывал у нее. Сидел в ее кресле. Она угостила меня чашечкой кофе.

Отец пожал плечами:

– Честно говоря, я ожидал увидеть высохшие черепа на стенах и пауков черная вдова в каждом углу. Но ничего такого я не заметил. Я даже не знал, что она верующая.

- Ты был в доме у Леди, – повторила мама. – Не могу поверить! И это после всех твоих страхов – ты вдруг сам явился к ней!

– Я никогда не боялся Леди, – поправил маму отец. – Просто мне было немного не по себе, когда я думал о ней, только и всего.

– И она согласилась помочь Дику Моултри? Зная, что это он подложил бомбу к музею в Брутоне?

– Как тебе сказать… там все было не так просто, – признался отец.

– Не так просто? – Мама ждала продолжения, но отец молчал. – Я хотела бы услышать, как все произошло, – сказала мама.

– Она заставила меня пообещать, что я к ней загляну. Говорит, одного взгляда на меня достаточно, чтобы понять: меня что-то гложет изнутри, просто ест заживо. Ей даже не нужно было видеть меня, это заметно и на твоем лице, Ребекка, и на лице Кори. Будто бы это утопленник на дне озера Саксон не дает нам всем покоя.

Отложив газету, отец устремил взор на огонь.

– И знаешь, она права. Я пообещал прийти к ней завтра в семь часов вечера. Я собирался тебе все рассказать. А может быть, и не сказал бы ничего, не знаю.

– Это все твоя гордость, Том, – упрекнула его мама. – Выходит, ты сделал для Дика Моултри то, что отказался сделать для меня?

– Не совсем так, Ребекка. Просто я тогда не был готов прийти к Леди. А Дику нужна была помощь, и я нашел ее для него. А теперь я готов обратиться к ней за помощью для себя и для вас с Кори.

Поднявшись из кресла, мама подошла к отцу и встала за его спиной. Опустив руки ему на плечи, она прислонилась подбородком к его затылку. Я взглянул на их тени и увидел, что они слились в одну. Отец поднял руку и обнял маму за шею. Несколько мгновений они так и стояли, прижавшись друг к другу, под треск огня в камине.

И вот настал вечер, когда отец должен был отправиться к Леди.

Мы подъехали к ее дому без десяти минут семь. Мистер Дамаронд открыл нам дверь. Отец без всяких колебаний переступил порог дома Леди, все его страхи улетучились. К нам вышел Человек-Луна, в халате и домашних туфлях, и предложил отведать сухих крендельков, посыпанных солью. Миссис Дамаронд сварила нам кофе с цикорием по-новоорлеански, и мы подождали в гостиной, пока Леди готовилась принять нас.

Свои подозрения относительно дока Лезандера я решил пока держать при себе. Я все никак не мог поверить, что док Лезандер, который был так добр и внимателен к Бунтарю, может оказаться жестоким убийцей. Я составил цепочку из двух попугаев, но в конце этой цепочки отсутствовало звено, которое соединяло бы ее с доктором Лезандером и мертвецом на дне озера Саксон. Кроме зеленого перышка, у меня не было ничего – одни догадки. Разве тот факт, что доктор не любит молоко и не спит по ночам, делает его убийцей? Прежде чем я расскажу родителям о своих подозрениях, я должен запастись куда более весомыми доказательствами.

Нам не пришлось долго дожидаться. Мистер Дамаронд пригласил нас следовать за ним, но провел нас не в спальню Леди, а в комнату напротив. Там нас дожидалась Леди, сидевшая на стуле с высокой спинкой перед раскладным карточным столиком. На ней не было ни мантии жреца культа вуду, ни шляпы колдуна – она надела обычное темно-серое платье с булавкой в форме танцующего арлекина на отвороте. Но эта комната определенно представляла собой ее приемную; на полу лежал плетенный из тростника коврик, а в углу в большом глиняном горшке росло кривое деревце. Выкрашенные бежевой краской стены оставались голыми. Мистер Дамаронд вышел, закрыв за собой дверь, после чего Леди кивнула моему отцу:

– Присядьте, Том.

Отец повиновался. Я знал, что папа нервничает: он сглотнул, и в горле у него щелкнуло. Когда Леди взяла с пола докторский саквояж, стоявший возле стула, отец чуть вздрогнул. Поставив саквояж на стол, Леди раскрыла его.

– Надеюсь, будет не больно? – спросил отец.

– Не знаю. Это от многого зависит.