Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки [litres]

Нагнувшись, он схватил женщину за волосы и рывком приподнял ее голову:

– Отвечай, сука! Теперь ты поняла, кто твой босс?

Ее опухшие глаза молили о пощаде. Окровавленный рот приоткрылся, обнажив осколки зубов.

– Ты, – прохрипела она и заплакала. – Ты босс.

– Пойдем дальше, Кори, – сказал Принси. – Не нужно останавливаться.

Я поплелся дальше. Куда ни кинешь взгляд – всюду один убогий бетон. Нигде нет ни деревца, ни клочка травы. Я поднял голову, но не увидел звезд сквозь серую пелену, затянувшую небо. Мы свернули за угол, и я услышал какой-то стук. Маленькая белая собачонка с торчащими ребрами рылась в мусорном баке, выискивая остатки пищи среди пустых консервных банок. Внезапно появившийся грузный мужчина злобно прохрипел, глядя на собачку, из пасти которой свисала банановая кожура:

– Вот я тебя и застукал.

Размахнувшись, он обрушил бейсбольную биту на спину собачки. Пронзительно завизжав от боли, она забилась на асфальте с переломанным хребтом, выронив изо рта кожуру. Стоявший над ней мужчина еще раз вскинул биту и вновь обрушил ее вниз, на этот раз на голову несчастной собачки, разбив ее вдребезги, так что не осталось ничего, ни морды, ни глаз – одна сплошная кровавая каша. Белые лапы продолжали отчаянно биться и скрести тротуар, словно собака пыталась убежать.

– Кусок дерьма, – прохрипел мужчина и наступил тяжелым башмаком на худые торчащие ребра собаки.

Слезы навернулись мне на глаза. Я пошатнулся, но рука Принси удержала меня.

– Не останавливайся, – сказал он. – Иди скорей вперед.

Я так и сделал, и скоро кровавое месиво осталось позади. Но тут я почувствовал, что меня вот-вот вырвет, и мне пришлось остановиться, прислонившись к стене из грубого камня.

– Паленек заблался слишком далеко от дома, Плинси, – проговорил за моей спиной Франклин. – Это неполядок.

– Ты думаешь, мне это нравится? – отозвался Принси.

Дойдя до края стены, я снова остановился. Впереди светилось окно, за которым находилась жилая комната. Мне были слышны громкие голоса о чем-то жарко спорящих людей, но видел я только мальчика, сидящего у окна. Он был примерно моего возраста, но что-то в его лице подсказывало мне, что он значительно старше. Мальчик смотрел в пол остекленевшим взглядом, а голоса за его спиной становились все громче и громче. Неожиданно в руках мальчика появились губка и тюбик с клеем, такой же, каким я и мои друзья склеивали пластмассовые модели самолетов. Выдавив клей на губку, мальчик поднес ее к лицу и, закрыв глаза, принялся вдыхать испарения. Через минуту он упал вместе со стулом назад, его тело затряслось в ужасных конвульсиях. Рот открылся, а зубы стали с лязганьем стучать друг о друга, то и дело прикусывая язык.

Я вздрогнул, всхлипнул и отвернулся. Рука Принси коснулась моего затылка и притянула меня к себе.

– Ты видел, Кори? – спросил он, с трудом сдерживая ярость. – Этот мир сжирает мальчиков без остатка. А ты еще не готов засунуть ручку метлы ему в глотку.

– Я хотел… я просто хотел…

– Тебе пора домой, – сказал Принси. – Обратно в Зефир.

Сам не знаю как, мы снова оказались на железнодорожной станции. Принси сказал, что они проедут часть пути вместе со мной, чтобы удостовериться, что я сел в нужный мне поезд. Через несколько минут к нам подкатил на малой скорости товарняк Южной железнодорожной компании, один из вагонов был приоткрыт.

– Садимся! – крикнул Принси и прыгнул.

За ним последовал Франклин, проделавший все достаточно ловко и быстро, несмотря на свои огромные башмаки. Затем в вагон прыгнул Ахмет, подняв облачко пыли.

Поезд набирал ход. Я бежал рядом, пытаясь за что-то ухватиться, но не решаясь на прыжок, потому что у этого вагона не было лесенки.

– Эй! – крикнул я. – Только не бросайте меня!

Поезд начал обгонять меня. Я поддал ходу, чтобы не отстать. В темном проеме двери никого не было – ни Принси, ни Франклина, ни Ахмета.

– Не бросайте меня! – что есть силы закричал я, чувствуя слабость в ногах.

– Прыгай, Кори! – крикнул из темноты Принси. – Прыгай!

Рядом со мной скрежетали тонны стали.

– Я боюсь! – крикнул я в ответ, ощущая, как земля уходит из-под ног.

– Прыгай! – снова позвал Принси. – Мы тебя поймаем!

Я больше не видел их. Сколько ни вглядывался, не видел ничего, кроме тьмы. Со спины ко мне подбирался город, часть того мира, что заживо съедает мальчишек.

И мне не оставалось ничего другого – только верить.

Бросившись вперед, я нырнул в темный зев вагонной двери.