Горос: Долгая ночь

Насчет погреба я не ошибся. Откинув половик и крышку, я спустился в его пахнущую землей прохладу. Кроме прошлогодней картошки тут оказались банки с домашними овощными консервами, а в фанерном ящичке лежали три приличных куска сала. Подхватив пустой мешок, я тут же засунул в него кабачковую икру, помидоры, пару банок с каким-то салатом, кусок сала, набросал картошки. И собирался уже выбираться, как вдруг услышал шаги. Я еле успел задвинуть крышку погреба над головой, как в домик кто-то вошел.

– Да… твою мать! – раздался грубый мужской голос наверху, а я приготовился треснуть этому мужику в лицо попавшим под руку коротким куском доски, если крышка погреба приоткроется. Наверное, в тот момент я мог бы даже убить.

– Антоха, бестолочь! – прорычал мужик. – Ни хрена ему доверить нельзя!

Он, видимо, поправил половик, что-то взял и ушел. Я бросил кусок доски и со вздохом облегчения опустился на ящики. То, что какой-то там Антоха получит несправедливую оплеуху, меня волновало мало. Я решил никуда не высовываться до наступления полных сумерек и принялся завтракать (хотя для нормальных людей в то время суток это был бы ужин). Больше меня никто не беспокоил. Наевшись до отвала, я закопал пустые банки в картошке. По моим подсчетам, время уже было подходящее для того, чтобы выбираться наружу. Проверив, что все выглядит почти как раньше (тут уж спасибо моему «кошачьему» зрению), я выбрался из погреба, поправил дорожку и… обнаружил запертую снаружи дверь! Вот этого я как раз не предусмотрел. Я огляделся в растерянности. Что ж, без «палева» не вышло… Стараясь действовать как можно аккуратнее, я выставил оконную раму. Затем с грехом пополам приладил ее снаружи, хотя было ясно, что хозяева обнаружат вторжение. Но это завтра…

Я побежал вдоль малинника по своим чернеющим в грязи следам, унося с собой трофейный провиант в том самом мешке, который нашел в летней кухне. Когда закончится дождь, можно будет развести костер где-нибудь у речки и испечь картошку.

А вот теперь самое время сходить на дискотеку!

В зале царил хаос. Я сидел в стороне на лавке и молча смотрел, как дергаются под музыку толпы пьяных и не очень индивидов. И я искал. Жертву?.. Тогда я убеждал себя, что именно так. Но сейчас, вспоминая тот вечер, я понимаю, что искал ту самую Татьяну. А когда мой взгляд вдруг выхватил ее из общей массы, что-то отозвалось в груди, пропело. Я знал, что она не вспомнит меня – тогда она была слишком пьяна, да и темно было. И я просто наблюдал, как пляшет и веселится она в своей компании, не замечая меня.

Я просидел так минут пятнадцать. В какой-то момент мне даже захотелось подойти к ней, но осторожность удержала. Тогда я встал и быстро пошел к выходу. Оказавшись на улице после душного зала, я съежился от прохлады, и это словно вдохнуло в меня жизнь. Недолго побродив по хвойной посадке за клубом, я вскоре отыскал нетрезвую молодую особу, которая поделилась со мной кровью. Да только принял я ее без особого аппетита. Потом я забрался в подвал какой-то трехэтажки и всю ночь, а также следующий день провел там.

«Какой же я дурак. Чего это я, в самом деле, гружусь какой-то ерундой?» – думал я, восседая на ржавой трубе в подвале. Она мне понравилась – наконец-то я признал это. Ну и что? Сколько женщин было до этого, и не менее привлекательных, и все же не бросался в любовные дебри. Или по серьезным отношениям соскучился? Так вспомни, кто ты такой, а еще лучше – вспомни о Светке! А будущего нет. Есть только прошлое, которое даже вспоминать противно. А еще есть новая, другая жизнь, в которой нет места любви, а есть лишь борьба за выживание. Была еще ненависть, но теперь в этой части пусто, а любовь не годится для заполнения пустоты. И вообще, все бабы – суки, и точка! Женщина чуть не погубила раз – так неужели ничему не научила?

Я зло пнул какую-то бутылку, и та с плаксивым звоном разлетелась о бетонный покосившийся столб.

– Что ты делаешь, хулиган? Тут дети ходят!.. – заголосила какая-то старуха.

Я зло обматерил ее. Достали все!

Клуб был уже рядом. Все-таки здорово, что дискотеки в поселке проводят каждый день. Я стал в тени деревьев – фонари действовали на нервы. Все было как и везде: на крыльце мелькают сигаретные огоньки, от скрытых темнотой лавочек у сосновой посадки слышны маты и звон бутылок, окна клубного зала переливаются радужным свечением, и воздух сотрясает «ненашенская» попса. Я снова ждал – и лгал себе, что не ее. А чего я еще мог ждать? О жертве не могло быть и речи: пьющие еще не дошли до нужной кондиции. А мимо проходил народ – стягивался на «дэнс». До меня долетали обрывки разговоров: