Горос - Долгая ночь

Конечно, Рутра сделал меня вампиром, но только ради того, чтобы спасти мне жизнь, пусть даже такой ценой. Я ведь мог тогда просто уйти. Но она, Светка… Я ведь ради нее вернулся! Это она разбудила во мне монстра. Да, я убил ее и еще кое-кого. На этом все могло и кончиться, но общество сделало из меня кошмар, ужасную легенду. Возможно, они до сих пор пугают моим именем своих детишек. Ненавижу! И я мстил. А как иначе – когда в душе творится такое… Но даже это со временем бы ушло, боль бы утихла, злоба перекипела. Однако менты сделали из меня обычного маньяка, так и не поверив в «сказки о вампирах». И я продолжал оставаться убийцей, только теперь не мстил, а боролся за жизнь. Пусть никчемную, отвратительную, но жизнь. Система правоохраны работает паршиво. Их методы неэффективны против таких, как я. Сколько раз я ставил целые УВД в тупик, выкидывая такие штуки, которые даже самые просвещенные умы не в силах были объяснить и приписывали их всякого рода аномалиям, только лишь бы не поверить… А вот с фанатиками дела обстоят много хуже. Сборище суеверных психов. Наивны, но опасны. Превратили меня в зверя, слугу дьявола. Их методы борьбы примитивны, но действенны против таких, как я! И я продолжаю оставаться убийцей!

Я зачем-то сильно ударил по какому-то почтовому ящику и пошел быстрее. Эти ночные кварталы сводили с ума. Что за мир мне достался: пьяницы, наркоманы, шлюхи, грабежи, убийства… Спасибо тебе, ночь!

Я тенью прошел мимо какой-то толпы. Не прицепились. Сейчас бы сам с удовольствием набил кому-нибудь морду. А вообще, лучше сейчас уйти туда, где нет никого. Я побрел, не сворачивая, с надеждой в итоге дойти до окраины поселка. И действительно, чем дальше от центра, тем нежнее пела тишиной ночь. Глохла вдали попса дискотеки, зато слышнее становился хор лягушек, с наслаждением дравших глотки в своей болотной глуши. Лягушек побеждали сверчки, потому что их было больше и они были ближе. Ночные птицы вскрикивали редко и уныло, без всякого стремления кого-то перекричать. И все эти звуки не давили и не угнетали, они были частью самой тишины. И я старался идти как можно тише. Даже тише, чем журчала река… Река!

Я повернул в переулок, который, как мне показалось, выведет меня к «большой воде». Вскоре он закончился, и дорога узкой ломаной тропой побежала вниз по склону. Интересно, сколько детей расшибло себе носы и коленки, катаясь тут зимой на санках… К чему это я?

Песчаный берег, быстрое течение, далекие темные очертания противоположного берега и река, сверкающая огнями железнодорожного моста. Я упал на песок, закрыл глаза – свободный, как ветер, что прохладой трепал мою шевелюру. Как хорошо! Природа ненавидит людей за их вандализм и жестокость, но прощает любого, кто вернулся к ней хотя бы на миг.

– Да пошел он!..

Я вздрогнул, осмотрелся по сторонам. Девушка? Нет, даже две. Да, сидят на скамье, едва заметные на фоне кустарника. И весьма пьяные.

«Очень кстати!» – зло подумал я. Покидать облюбованный мной бережок не хотелось. Может, сами скоро уйдут?

– Танюха, да ладно ты…

– Он с-с-скотина… кр-р-рест! Не… (икнула) Не прощу!..

– Да брось ты. Он скоро сам приползет. Вот увидишь.

И так с полчаса. Весь диалог состоял из бессвязных фраз и слов, чаще матерных. Но даже в этой словесной каше суть проблемы была ясна. И незачем было жевать одно и то же, как в бразильских сериалах.

– Ну че ты в самом деле? Костик…

– Пшел он на …, этот К-костик…

Обе говорили громко, и вскоре я этого Костика готов был убить, и не за то, что он кинул одну из девиц, а лишь бы обе заткнулись и пошли трезветь по домам. Меня уже не радовали красоты природы…

Я уронил голову на песок, снова закрыл глаза, пытаясь вернуть лягушек, сверчков, собак, шум реки… Проклятые девки! И все же принципиально я решил остаться. И дождался-таки – одна из девиц высказала наконец первую за все это время трезвую мысль:

– По домам надо. Эй, Танюха, пойдем!

Та, которую назвали Танюхой, сидела, абсолютно не реагируя на попытки более трезвой подруги поднять ее со скамейки. Потом пробормотала:

– Я еще это… здесь… Оставь!..

Мне захотелось встать и закричать: «Иди домой, родная!»

– Танюха, ты гонишь! Пошли!..

– Ленка… – махнула та рукой. – Иди. Я дойду… потом.

Ленка сдалась.

– Как знаешь. Смотри не говори потом…

И ушла. Ее подруга осталась сидеть, обхватив голову руками, что-то бормоча. А немногим позже я заметил, что она спит, откинувшись на спинку скамьи, запрокинув голову. Пусть спит, так все же спокойней.