Ива Одинец - Бестии

– Да вот, шефа на переговоры сопровождаю…

Скромно, но так это с достоинством.

– Уа-ау… Люди, да не стойте, как не родные, садитесь! Сейчас кофеёчку сделаю… вам со сливками, Гектор Андреевич, как всегда?

– Ага. И за что нас так любят, а, Кошка?

– А кто вас не любит – покажите. Убью гада.

Вслед за Танечкой я прошла в кухню.

Краны перекрыты. В раковине вода до краёв. На столе пепельница. Полная. Запах табака въелся в обои и даже в замазку между плитками пола. Никакой кондишен не вытянет. Вот и все перемены.

Зато холодильник – всё то же уё… прощу прощения – убоище.

– Как вам тут живётся? Не обижают?

Танечка покосилась на дверь.

– Херово живётся, если честно…

– Шеф лютует?

– Меня хоть пока не трогает. А вообще – крышелёт полный.

– Вовремя мы отсюда свалили.

– Эт’точно. Сразу видно – не местные. Красивые, довольные, аж светитесь. Везёт вам…

Особенно тебе, ясно слышно за многоточием. С самим Гектором Тоневым работать… мечта.

– Тань, я дверь открою, а кофе неси сама. Не то обольюсь, ты ж мою грацию знаешь…

Маскировка. Заодно и за любимца пусть подержится. Хоть за ручку. Для хорошего человека ничего не жалко.

Тиг, словно уловил мысль, принял чашку обеими руками. Пальцы скользнули по пальцам.

Девочка сияет. Будто сам Брэд Питт автограф дал.

Вот так и я ждала. Млея. Умирая. Сгорая заживо. От каждой улыбки мельком, взгляда вскользь… До самого 11 июня. Когда – ещё не зная, что истекают последние часы неизвестности – от такого же касания едва не рухнула на подломившиеся колени…

Танечке, по крайней мере, нет нужды душить эмоции, пряча от всесильного шефа. Да они её и не душат. Чистый восторг обожания. Так не похожий на мою мучительную нежность, пронизывающую сердце раскалённой спицей. Что едва удаётся скрывать под дружеской иронией – в те минуты, когда нельзя коснуться или хотя бы вдохнуть взгляд… Ещё час ломать комедию. Не могу ждать… Не могу.

– Танюш, чего к шефу не пускаешь?

– «Телемост» с Москвой, Гектор Андреевич. Сидят с Панковым полчаса уже.

Линия занята. Красный огонёчек на селекторе горит ровным светом. Надо же, ещё помню.

– Да и бог с ними, – заметил Тиг. – Хоть кофе попьём спокойно.

Не дали.

Толпой ввалились участники предстоящих переговоров. Но прежде, чем нас накрыл очередной поток приветственных объятий, пиликнул селектор.

У Шахова эта кнопка называется «Запускайте». В смысле, народ в кабинет.

Тиг и я вошли последними. Я на шаг позади – но отнюдь не прячусь за спиной. И не собираюсь – интересно посмотреть, как бывший шеф подавится языком (лучше б вставной челюстью – да вот жаль, не нажил покамест). Ещё бы: собственноручно вышвырнул – а я вдруг заявляюсь. Равная среди высших. Есть где кондрашке поживиться.

Не подавился, вот жалость-то. Скрюченные пальцы впились в столешницу. Но совладал с собой прежде, чем шок подбросил над креслом. Рывка – точней, намёка на рывок – никто, кроме меня, не заметил, а я заметила лишь потому, что ждала.

Безразличный (секунду назад – совсе-ем другой) взгляд вскользь. Руки вновь расслабленно легли на стол.

(а шрам-то на щёчке остался)

(будешь знать, как командовать)

По отработанной схеме я укрылась за экраном ноутбука.

Сконцентрируюсь на Панкове.

Увидеть бы Эльгу…

Она не опаздывает.

Значит, не придёт.

Панков десятый месяц живёт в опасной зоне. Дольше Тига. Тот в последние недели выглядел, будто с ним по ночам развлекаются вампиры – бледный, измученный, полупрозрачный. А толстячок Панков жизнерадостен, как всегда. Я б даже сказала – ненормально весел. Румянец во всё лицо, цыганские чёрные глазищи под неожиданно рыжими бровями энергично сверкают, от урчащего баса подрагивают листики растений в дальних углах. Сильный, однако. Донор, как я – но мощней на порядок. Видимо, даже твари столько не съесть, сколько он излучает сам по себе. Совсем на нём не отразилось. Только под глазами тени. Ну, это у всей дирекции. Не ахтецкие дела у шараги.

Ч-чёрт! Всё-таки безумие со стороны Тига притащить меня сюда. Метраж огромный, кондишен вроде исправен… но здесь для нас нейтральных мест нет – и быть не может, пока мразюка резвится. Я о твари, не о шефе. Бывшем.

Под столом пальцы ощупали юбку изнутри, колготки.

Корочка на царапине сухая. Пока.

Но кондишен – не сквозняк. Лишь местный воздух гоняет – а очистка ли это по нашим меркам? Дёрнул чёрт вырядиться в белую юбку…

Затылком ощутила взгляд. Тиг смотрит с тревожным любопытством – но и ободряюще: потерпи, мол, уже скоро.