Ива Одинец - Бестии

– Подлый льстец.

– Ничего подобного. Просто не привык тебя в таких одёжках видеть.

– Теперь только такие.

Всё, что напоминало об офисе, в первую же неделю безработной жизни отправилось в помойку. Это был реально ка-айф…

– И причёска новая. Но вот ножки… Таких ни у кого на свете нет.

– Правда?

– Серьёзно. Не видел.

– Ну, раз говорит искушённый столичный мужчина… столичный?

– Пока да.

– Надолго к нам?

– На недельку. Переговоры.

– Кого представляешь?

– Себя хорошего. Фирма по… ах ты!

На дорогу выметнулась шальная детвора – чуть не прямо под колёса. Тиг резко вывернул руль. На прежней скорости машина обогнула детей – опередив даже сигнал.

– Ну, народ… Фирму я открыл. «Рэндомайз Интрейд».

– Давно приехал?

– Да только из гостиницы. И тут – ты. Первый знакомый человек. Хорошая примета. Теперь у меня точно всё получится.

– Твоя машина?

– Не-а, я ж самолётом. Друг в Темноречке одолжил. Нравится?

– Ага. Везёт тебе на «бэхи», я смотрю.

Хитро прищурился.

– Спешишь?

– Да нет.

– Поехали на трассу. Надо ж зверя обкатать. А то он злой, резкий…

– Тебя слушается.

– Да уж.

– А где та, шестая?

– Продали за долги, я слышал. Ещё осенью.

– Так она служебная?!

– Ну да.

Обнищали, бедолажки…

Знала б – выкупила. Кредит бы взяла. Хоть пожизненный…

– Да откуда там кабриолет-то? Сплошь седаны бэушные…

– Приступ безумия у Суханова.

– Любишь кататься – люби и самочек возить?

Лёгкая улыбка.

– Типа того. Не дурак был насчёт этого…

– Как ты?

– Ну… Его дирекция знаешь как звала?

– Как?

– Маэстро.

– В смысле – кобеляжа?

– Ну.

Суханов мне нравился. Но не настолько, чтоб решить, что – хочу. Взаимно. И – по ощущениям – не тянул на «кобелино», не тянул… Холодноглазый, утончённый, сдержанный, как английский лорд. Оно, конечно, в таких болотах самые черти и водятся… но огонь – хоть горящий, хоть тлеющий – ни под какой наледью не скрыть. Я б учуяла.

Всё проще. Какой же мужчина не любит дорогих машин? А шарага три года назад процветала, могли б хоть весь автопарк такими укомплектовать.

Да чёрт с ней, с шарагой. Пусть провалится до самой Антарктиды. И там застрянет.

Трасса выглядит совсем не так, как девять месяцев назад. Измочаленная прошлогодняя трава сходить и не думает, новой пробиваться рано. Ветви редких деревьев голые, на бамперах и крышах встречных белеет изморозь. Типичная картина скупой южной зимы. Всё как на прошлой неделе.

Ещё с осени вошли в привычку поездки – до воздвиженского автовокзала и сразу обратно. Всю дорогу – лицом в стекле. В напрасных попытках увидеть хоть издали взлобье над обрывом, где любовалась самым красивым в жизни закатом. Даже экскурсии на пригородных маршрутках по объездным дорогам ничего не дали. Словно в тот июньский вечер мы угодили в дверь между измерениями – и, к сожалению, нашли обратную дорогу раньше, чем проход закрылся…

– Пристегнуться? – шутливо спросила я.

– Да, наверное, – рассеянно сказал Тиг. Перегнулся, не касаясь, защёлкнул замочек.

Посерьёзневшее лицо приблизилось. Не вплотную, но очень.

– Будет страшно – скажи сразу.

– И не мечтай!

Провокация. Только чтоб разорвать повисшее меж нами ноющее равновесие. Что угодно – отодвинься, поцелуй, ударь… но только не это… противостояние.

От тебя не потерплю. Такое прощалось лишь одному… нет, не прощалось. И не простится.

Но откуда это здесь, сейчас? Что с ним – и что накатило на меня?

Не-ет уж, хватит хождений по лезвиям. Резать – и только самой. Плевать, если порежу пальчик.

Отодвинулся. Лицо непроницаемое. Губы раскрылись.

Я жёстко перебила:

– На старт-внимание-марш!

Закусив губу, он рванул машину с места.

Спину вмяло в кресло – но перегрузка тут же сменилась ощущением крыльев, какие даёт лишь скорость хорошо за сотню.

Машина летит над дорогой. Встречные веером разлетаются по обе стороны кильватера. А наша режет пространство, как ледокол «Красин».

Остановивший дыхание восторг перешёл в эйфорию. Летящая в лицо дорога не даёт ни сфокусировать взгляд, ни оторвать. Тиг бросает короткие острые взгляды. В глазах тревожный интерес и – могу поклясться! – ожидание. Но – чего?

Отвлекли руки. Только что лежали на коленях – а теперь застыли на уровне приборной панели. Пальцы почти потеряли чувствительность – и как-то странно растопырены. Полное впечатление, что кровь добегает до запястий – и сразу обратно. Мистика… А Тиг – последний, кого я буду ассоциировать с мистикой. Не считая, конечно, твари в его бывшем офисе.