Олег Лукошин - Наше счастье украли цыгане. Роман

– Фильтруй базар, подруга! – эге, он взаправду из себя выходит. – Я столько девок драл, что тебе и не снилось.

– А мне девки и не снятся, – скалилась я.

Он смутился на мгновение. Но тут же попытался взять себя в руки.

– Да чего я перед тобой оправдываюсь тут. Девок было дохренищи – и мне плевать, веришь ты в это или нет. Только мой маленький друг знает все наши тайны.

Ну а что, молодец! Нравится мне такой ироничный ответ. Для пацана ведь хуже нет ситуации, если его в девственности заподозрят – и не важно, было ли у него чего-нибудь на самом деле или нет. Они по определению трахари-домушники высочайшей квалификации и производительности.

– Да ладно, расслабься! – стукнула я его по плечу. – Я прикалываюсь. Просто мне мальчики не нравятся. Мужчин люблю.

Он и вправду расслабился.

– Ну а Катьку завалить сможешь? – стрельнула вопросом.

– Чтобы на самом деле?

– Ну а как же?

– А тебе зачем?

– Гордая она слишком. Из себя вся. Не люблю таких. Наверняка целочка в свои двадцать с гаком, а гонора – ой-ёй-ёй.

– Ну а что мне за это будет?

– Всё будет.

– Всё-всё?

– Всё. Слово дала – слово держу.

Он многообещающе ухмыльнулся. Словно уже представил меня голой и на четвереньках. Фантазия – это здорово. Люблю мужчин с фантазией.

– Да запросто, – процедил сквозь зубы.

– Вот и лады. Только ещё одно поручение будет. Лёгкое. Обрати внимание на её задницу – нет ли на ней родимых пятен. Это же не сложно будет сделать, правда?

– Даже боюсь спрашивать, для чего тебе её родимые пятна. Уж не для того ли, чтобы сравнить со своим собственным?

Блин, а он не так глуп, как кажется! Это плохо, потому что я в умных быстро влюбляюсь. В коварных – ещё быстрее. И рассмотреть как-то успел. Неужели оранжевый цвет просвечивает? Или там при первом же прикосновении всё оголяется и сверкает?

– Может быть. Но ты не торопись с выводами. А то запутаешься в собственных догадках. Думай о сладком. То есть обо мне.

«– Вам плохо? – спросил её индеец по-английски.

Он был статен и симпатичен. Мария исподлобья разглядывала его, гарцующего перед ней на крепком рыжем коне, и к своему удивлению отмечала в краснокожем одну положительную черту за другой. Почти не выступают скулы – эти растягивающие лицо бугры, что так характерны для представителей его расы, всегда раздражали её. Открытый взгляд широких глаз, что делало выражение лица внимательным и приятным. О, эти индейские щёлочки вместо глаз, они встречаются у аборигенов сплошь и рядом – за ними не разглядеть ни личности, ни её намерений. Только скрытность и недоверие. Этот же смотрел тепло и по-доброму. Даже волосы были уложены у него в косу как-то более естественно и изящно, чем у остальных, отчего он не казался чем-то пугающе средним между мужчиной и уродливой бабой.

– Нет-нет, – отозвалась Мария, – я просто притомилась. Сегодня очень жарко.

– Позвольте подвести вас до города, – предложил он помощь.

Сонм тяжких терзаний тут же пронёсся в её голове. Появиться в городе с индейцем? Простят ли ей такое?

– Хорошо, – ответила она. – Но прошу вас ссадить меня, едва в поле зрения попадут очертания городских построек. Местные жители чрезвычайно косны и могут истолковать наше совместное появление совсем не так, как следует.

– Вы правы, – согласился он. – Им предстоит долгий путь к тому, чтобы называться людьми.

В дороге совершенно неожиданно для Марии они разговорились. Она узнала, что её спутника зовут на его родном языке Тот, Кто Хранит Силу В Ладонях, а английскому языку он научился ещё ребёнком в миссионерской миссии, которую открыл недалеко от их селения преподобный Иезекиль Дэвидсон. Он предпочитал называть юного индейца Чарли.

– Он приобщал вас к христианской вере? – поинтересовалась Мария. – Рассказывал вам о боге?

– О да, – ответил симпатичный индеец со странной улыбкой. – Именно это он и пытался сделать.

– Так вы впустили в сердце нашего Спасителя? – сидя у разведённых в стороны крепких индейских ног, трясясь на крупе его резвой, но послушной лошади, заглядывая новому знакомому в глаза, с непонятной ей самой надеждой спросила его Мария. – Вы уверовали в Иисуса?

Индеец натянул поводья и остановил лошадь.

– Нет, преподобный не сумел довести дело до конца. В один прекрасный день мои братья закололи его ножами. Я принимал в этом участие. Христианскому богу не место в наших прериях… Слезайте! Городские постройки уже видны».