Линкольн Чайлд - Голубой лабиринт (ЛП)

— Да, я никогда не забуду, как ты раскусил его и начал составлять портрет из противоположностей тому, что он говорил. Когда вы закончили, на нас с экрана смотрел наш свидетель. Пытаясь обвести нас вокруг пальца, он скормил нам собственную уродливую рожу.

Бономо взревел от смеха. Д'Агоста смотрел, как Терри грубо создал овал лица, на основе ответов Сандовала, как новое окно выскочило здесь, а дополнительный слой появился там.

— Серьезная программа, — тоном знатока констатировал лейтенант, — и она явно улучшилась с момента моего последнего визита.

— Ее постоянно модернизируют. Она похожа на Photoshop, только у нее единственная цель. Мне понадобилось три месяца, чтобы освоить ее, а потом они ее переделали, и пришлось доучиваться. Но теперь я подкованный сукин сын. Винни, помнишь те старые времена: все эти маленькие карточки и шаблоны пустых лиц?

Д'Агоста вздрогнул. Бономо с размахом нажал последнюю клавишу, и повернул ноутбук так, чтобы Сандовал мог видеть экран. Большое центральное окно отображало цифровой эскиз мужского лица, с мелкими окнами, окружавшими его.

— Насколько это близко к истине? — спросил он Сандовала.

Лаборант долго вглядывался в него.

— Он… на него похож.

— Мы только начали. Давайте перейдем к особенностям. Начнем с бровей.

Бономо нажал на окно с каталогом черт лица и выбрал строку «брови». Появилась горизонтальная прокрутка маленьких ячеек, содержащих изображения бровей. Сандовал выбрал наиболее подходящий вариант, программа выдала ему множество других, чтобы улучшить качество соответствия, и лаборант сосредоточенно выбрал нужные брови. Д'Агоста наблюдал, как дотошно Бономо проходит весь процесс уточнения внешнего вида бровей по форме, толщине, конусности, расстоянию и всему остальному. Наконец, когда и он, и свидетель остались довольны результатам, они перешли непосредственно к глазам.

— Так что этот преступник натворил? — обратился Бономо к д’Агосте.

— Он подозревается в убийстве лаборанта в Музее Естественной Истории.

— Да? Интересно. И как он это сделал?

Д’Агоста улыбнулся: Бономо был чрезвычайно любопытен, и обожал узнавать истории тех, чьи портреты создавал.

— Он использовал фальшивое удостоверение личности, получил доступ к коллекциям музея, а затем — возможно — убил специалиста. Его фальшивая личность, на самом деле, принадлежала профессору колледжа в Брин-Маур, Пенсильвания. Болтливому старому пердуну с трифокальными очками. Он чуть не испачкал трусы, когда узнал, что кто-то украл его личину и теперь разыскивается по подозрению в убийстве.

Бономо захохотал еще громче.

— Могу себе это представить.

Д'Агоста впал в задумчивость, наблюдая за тем, как Бономо проходил через бесконечный процесс вытачивания носа, губ, челюсти, подбородка, скул, ушей, волос, цвета кожи и пигмента и еще с десяток других черт лица. Но у него был хороший свидетель в лице Сандовала, который видел поддельного ученого больше одного раза. Наконец, Бономо нажал кнопку, и программа моделирования портретов подняла целый ряд сгенерированных компьютером вариаций для создания итогового лица среди ранее выбранных Сандовалом образов. Немного затенения и выравнивания, несколько дополнительных настроек, а затем Бономо откинулся назад с удовлетворением, как художник, закончивший портрет.

Компьютер, казалось, завис.

— Что он сейчас делает? — поинтересовался д’Агоста.

— Визуализирует композицию.

Несколько минут спустя компьютер жалобно защебетал, и на экране появилось небольшое окно, которое гласило: «Процесс визуализации завершен». Бономо нажал кнопку, и принтер, вызванный к жизни, выплюнул лист, содержащий черно-белое изображение. Бономо сорвал его с лотка, взглянул на него, а затем показал Сандовалу.

— Это он? — спросил он.

Сандовал уставился на рисунок с изумлением.

— Боже мой! Это тот самый парень! Невероятно. Как вы это сделали?

— Нет, это сделали вы , — качнул головой Бономо и похлопал лаборанта по плечу.

Д'Агоста взглянул на изображение, созданное Бономо. Портрет на ним был четким, как фотография.

— Терри, ты мужик, — пробормотал он.

Бономо засиял от столь лестного комплимента, затем напечатал еще полдюжины копий и передал их лейтенанту.

Д'Агоста выровнял листы, постучав ими по столешнице, и положил их в папку с делом.

— Пришли мне изображение по почте, ладно?

— Сделаю, Винни.

Когда д’Агоста вышел из участка с Сандовалом на буксире, он подумал, что теперь раскрытие этого дела стало лишь вопросом времени. Осталось найти человека, соответствующего полученному фотороботу, среди двенадцати тысяч тех, кто был в музее в день убийства, и можно праздновать победу. Работы было чертовски много, но теперь у нее хотя бы было направление. Что ж, это будет весело.