Вадим Сухачевский - Сын палача

Итак…

Пчелка сидела вот здесь, за столиком, и спокойно себе раскладывала пасьянс. Но вдруг что-то ее оторвало от этого занятия. Столик у одной стены спальни, а Пчелка лежит у другой. Что могло заставить ее подойти туда?

— Что вон там? — спросил он, указывая на стену, увешанную ковром, возле которой лежала покойница.

Старуха прервала свое занятие — отвешивание пощечин — и, всхлипнув, отозвалась:

— Там?.. Там гостевая…

Васильцев вышел и попытался открыть соседнюю дверь. Она, однако, была заперта.

— Откройте, — приказал он стражникам.

Чернявый поспешил выполнить приказание.

Взору Васильцева предстала вторая спальня, тоже превосходно обставленная, с таким же, как в Пчелкиной комнате, ковром на стене. Однако здесь окно было открыто настежь. Юрий спросил:

— Вы давно сюда заглядывали?

Охранник-блондин удивился:

— А чего заглядывать, когда там никого? Уже две недели никто не гостевал.

— Окно и раньше было открыто?

Тот почесал в затылке.

— Да вроде бы… Нет, не помню…

— Не помнит он, не помнит он ни хрена! — вновь накинулась на него старуха. — Только жрать он помнит да девок щупать помнит! — и поскольку белобрысый предусмотрительно чуть отодвинулся, принялась отвешивать пощечины теперь уже одному только чернявому, зато обеими руками.

— Не помню, ей-богу, не помню!.. — жалобно ныл тот. — Неделю сюда не заходил…

Между тем Васильцеву кое-что уже стало ясно. В эту комнату младший Викентий запросто мог влезть — вон, кстати, по тому дереву — и так же, никем не замеченный, вылезти отсюда. Зная Пчелкино любопытство, он мог догадаться, что ей частенько бывало интересно, чем занимаются ее гости, когда ночуют в этой спальне (хотя, в сущности, оно и так было ясно — чем).

Значит, в стене должно быть какое-нибудь смотровое отверстие. В таком случае надо поискать на этом ковре.

Он безошибочно ткнул пальцем в место, где узор ковра был особенно густым, и палец ушел в пустоту. Точно! Здесь была сквозная дырка в стене!

Катя поняла его без слов и кивнула.

Напоследок оставалось только понять, что же привлекло Пчелкино внимание, заставив ее оторваться от своего пасьянса…

Ну конечно! Вон осколки хрустальной вазы на полу! Значит, было так. Пчелка услышала в спальне по соседству звон разбитой вазы и, желая выяснить, что там такое происходит, прильнула к отверстию в стене.

Теперь уже никто не узнает, успела она увидеть лицо своего убийцы или тычок спицы сразу оборвал ее жизнь. Да и имело ли это теперь какое-нибудь значение?

Старуха оказалась достаточно смышленая — проследив за пальцем Юрия, ушедшим в дыру, а затем тоже увидев осколки вазы, быстро догадалась обо всем.

— Тут у них вазы колотят — а они и не шелохаются! — взвизгнула она и на этот раз врезала чернявому кулаком в зубы. — Расстрелять вас мало, долбо…бов!

— Так дверь-то — вон, а мы стояли вон там… — утирая кровь, заныл брюнет.

— Вон там они стояли, вон там! — Старушенция снова заехала ему кулаком, теперь уже в глаз. — Тут у них вазы бьют — а они «вон там»!.. Красавица моя, девочка моя на том свете, а они «вон там», козлы!.. — Белесый неосмотрительно приблизился, и она захлестала по щекам обоих.

Это было уже малоинтересно. Васильцев не стал больше отрывать старуху от ее дела, которым она была так увлечена, и вместе с Катей вышел из дома. Во дворе при свете зажигалки он тщательно осмотрел пятачок взрыхленной земли вокруг дерева — только здесь был шанс обнаружить хоть какие-нибудь следы.

Конечно, палачонок был осторожен, однако через минуту один след Юрию найти все-таки удалось. Другие следы тот явно зарыхлил, вон и палочка валяется, а этого следа, видимо, не заметил в темноте. Рельеф подошвы мало интересовал Васильцева, все равно не с чем сравнивать, главное было — размер и глубина.

Размер обуви был совсем невелик, а сам след вдавлен неглубоко. Ну да, все правильно. Викентий был чрезвычайно худ, так что казался почти невесомым.

Больше не заходя в дом — признаться, ему уже здорово надоели звуки оплеух и старухин визг, — Юрий вывел Катю на дорогу, они снова поймали такси и уже не так спеша, как на пути сюда, поехали прочь от проклятой Пчелкиной виллы.

Он взглянул на часы. Было половина двенадцатого ночи. Эти кошмарные сутки еще не кончились, а он уже успел потерять двоих из своей столь небольшой армии.

Почти половину!

Что там произойдет за оставшиеся полчаса?..

Мало уже рассчитывая на остатки своей армии, он попросил таксиста остановить машину.