Александр Асмолов - Песок в кармане

— Я заверила несчастного, что мы на днях зайдем к нему, как стемнеет.

— Ты с ума сошла, — вспыхнула Варя. — И не подумаю.

— Я знаю, что ты умная девочка, — улыбнулась Маша. — Но кричать-то об этом зачем. На-ка платочек, прикрой свою добычу.

— Слушай, а он что, денег не взял? — не унималась ученица.

— Это аванс, моя радость, — инструктор обворожительно улыбнулся.

— За что же?

— Надеюсь, до этого не дойдет.

— Маш, давай лучше вернемся, и я заплачу.

— Не торопись, воробышек.

Она снисходительно посмотрела на подопечную.

— Все благие дела на востоке делают медленно. Лучше мы доберемся до одного местечка и обмоем твое приданое.

Прогретый послеобеденным солнцем салон «Форда» быстро проветривался свежим морским ветерком, когда машина набрала скорость. Покрытая брусчаткой набережная и пестрые витрины магазинчиков так называемого нового города остались позади. Все реже за высокими глинобитными заборами мелькали огромные листья пальм. Старый район Дахаба хранил в узких извилистых улочках дух и обычаи бедуинов, некогда основавших это поселение. Они лишь приспособили свой образ жизни к современности, зарабатывая деньги на туристах, но отгораживаясь от них не только глинобитными стенами своих жилищ.

Миновав окраины этого городка, ставшего своеобразной Меккой дайверов, машина внезапно оказалась в самой настоящей пустыне. Серо-желтый песок да красноватые горы вдалеке создавали ощущение полного одиночества. Даже наезженная колея в твердом насте песка не приглушала чувство тревоги. Это был совершенно иной мир. Горожане, привыкшие жить в окружении стен, теряют опору.

Вскоре с верхушки одного из барханов он увидели зеленый оазис. Внизу, ближе к берегу, меж двух барханов был пятачок ровной поверхности, обнесенной ветхой оградой. Наперекор песку и горячим ветрам небольшая постройка особняком возвышалась над береговой линией. Там пульсировала жизнь. На небольшой стоянке под обшарпанным навесом скучала пара стареньких машин. В отличие от России здесь прячут машины только от солнца, а не от дождя и снега.

— Не обращай внимания на внешний вид, внутри гораздо уютнее, — заметила Маша гримасу ученицы.

— Здесь мы тоже будем что-нибудь обещать?

— Расслабься. Если тебя гложет совесть, заплатишь за чай— и мы в расчете.

Интерьер действительно выглядел очень уютным. Под пышными пальмами тростниковый навес скрывал нечто вроде небольшого водоема. Это выглядело так необычно среди выжженного песка, что Варя ахнула. В отличие от привычных бассейнов в отелях вровень с поверхностью, этот был приподнят на метр от песка. Высокие стенки были покрыты расписной плиткой, а вода не была подкрашена до небесной голубизны. Вокруг стояли огромные плетеные кресла с подушками, а чуть поодаль невысокая терраска с мягкими сиденьями на двоих. Не было видно ни одной металлической детали, только резное дерево и сухие стебли тростника. От воды тянуло прохладой. Ветерок шелестел пальмовыми листьями, и более ни звука. Уединение и уют создавали лирическое настроение.

— Пойдем на терраску, — шепнула Маша, увлекая подружку. Они утонули в мягких подушках, вытянув усталые ноги.

Ветер лениво раскачивал пальмы, отчего кружевная тень медленно скользила по затейливому рисунку ткани и невысокой резной ограды террасы. Нигде не было прямых линий и углов. Чудесный вид на длинный пляж почти белого песка и уходящее за горизонт синее море. На душе стало так легко и спокойно, что глаза стали слипаться.

— Боже, какое блаженство, — восторженно прошептала Варя.

— Я тоже очень люблю это место, — Маша сплела длинные пальцы на затылке и откинулась на подушки. — Чем-то напоминает рощу у реки.

— Точно, — подхватила ученица. — Так тихо и прохладно, что просто не верится. Не увязывается с нашим представлением о знойной Африке.

Длинный фронт небольшой волны наискосок приближался к выгнутому дугой пляжу. Не встречая камней или иных преград, он мягко накатывался на песок, оставляя широкий след. Один край фронта уже исчез, жадно впитанный ненасытным песком, а другой еще скользил ему навстречу, покорно следуя судьбе. Процесс гибели волны был длительным, отчего казался бесконечным. Умирая в одном месте, она продолжала свой жизненный путь в другом. Это порождало иллюзию вечности и располагало к размышлениям. Бескрайняя равнина моря усиливала это впечатление. И чем дольше хотелось всматриваться в линию горизонта, тем сильнее просыпалось желание узнать, а что там, за ней. Постепенно волнистая поверхность песка сливалась с морской, и казалось, что ты вообще находишься в открытом море.