Дана Посадская - Кинжал

Рядом возник дядюшка Магус — на сей раз, как ни странно, сразу целиком; а вслед за ним и тётушка Лавиния.

— Мартин! — вскричали они дуэтом.

— Белинда, ну что ты! — дядюшка Магус резко толкнул её. — Что же ты стоишь? Надо вынуть кинжал! Его ещё можно спасти!

— Нет! — Белинда грозно ощерилась. — Не подходите к нему! Только Вивиана. Вивиана! Подойди к Мартину и вытащи кинжал!

Вивиана беспомощно взглянула на Белинду, словно та говорила на неизвестном ей языке и, задыхаясь, бросилась к Мартину.

Она упала возле него на колени, как когда-то Ульрика упала возле Люция; дрожащими тряпичными руками Вивиана выдернула из его груди кинжал. На лезвии не было ни капли крови; оно лишь потемнело.

Мартин дёрнулся, приоткрыл рот, словно желая что-то сказать, но тут же повалился на бок и затих.

— Так, — произнесла Белинда; её голос был холоднее снежной лавины, несущейся вниз со скалы. — А теперь, Вивиана, — отойди от Мартина!

Вивиана посмотрела на Белинду каким-то тупым, остекленевшим взглядом, но подчинилась; медленно, в клейком полусне, она встала и сделала несколько шагов. Она шла осторожно, как будто по утлому мостику над водопадом.

— Хорошо. Тётушка Лавиния — займитесь Мартином, — его ещё можно спасти, — распорядилась Белинда, не спуская глаз с Вивианы.

— А ты, Вивиана, подойди ко мне! Слышишь?

Подойди ко мне!

Вивиана подошла, бессмысленно глядя на Белинду исподлобья.

— А теперь, — ласково ей улыбнувшись, произнесла Белинда, — мы разберёмся с тобой.

И она, размахнувшись, дала Вивиане пощёчину. Та покачнулась — и упала, загребая в воздухе руками. Взгляд её стал безучастно-блаженным, изо рта потекла слюна.

— Ну что, инквизитор? — нежно пропела Белинда, — каково тебе в теле, лишённом магической силы? Дядюшка Магус, скорей, созывайте всех! Теперь изгнать его — пара пустяков!

— Мы все ошибались! — объявила Белинда.

Она восседала в центре гостиной с поистине царственным видом. Это подчёркивало и платье из пурпурного бархата, и высокая причёска, на сооружение которой у Клотильды ушло два часа.

Все, кто собрался в гостиной, слушали Белинду с почти подобострастным вниманием — включая дядюшку Магуса (которому, как главе рода, это никак не пристало) и Ульрику. Только Энедина, ласкавшая очередную кошку, казалась, как всегда, абсолютно равнодушной и погружённой всецело в собственные мысли и кошачью шерсть.

— Мы все ошибались! — повторила решительно Белинда.

— Даже я, — добавила она, опустив ресницы (изящный мазок поистине сказочной скромности на золочёном полотне её триумфа).

— Мы все считали, что инквизитор вселился в одного из нас и будет пытаться убить остальных — одного за другим. Но на самом деле всё было наоборот! Ему было намного проще вселиться в одного, затем убить его, вселиться в следующего, снова убить его и так далее.

— Значит, Люций… — еле слышно выдохнула бледная, как утренний туман, Ульрика.

— Да! — кивнула Белинда. — Люций! Я самого начала его подозревала. Поэтому, когда я услышала, что он зовёт на помощь, я подумала, что это ловушка. Так оно и было. Но я, когда увидела Люция убитым, решила, что во всём ошибалась, и что Люций погиб по моей вине. И, — вы были правы, дядюшка Магус, — я утратила веру в себя. Но когда вы сказали, что главное — верить в себя, я подумала: а что, если я всё же была права? Что если инквизитор был в Люции? И тогда всё встало на свои места.

(Гудящая торжественная пауза. Так, все взгляды скрестились на ней, лаская немым восхищением — изумительно — да, благодарю вас… нет, аплодисментов пока не надо).

Итак.

— Я поняла, что это мог быть только Люций! Иначе как он оказался в той комнате, где был убит? Настоящий Люций просто не мог среди бела дня бродить по замку; он мог только спать в гробу до заката. И потом, серебряный кинжал! Только Люций мог его достать. Ведь он был единственный, кто покидал в эти дни наш замок и летал в иные миры!

Ульрика закрыла лицо руками. (Хорошо, бедняжка, тебе простительно — а вы, остальные, извольте смотреть на меня).

— Но если инквизитор был в Люции, а Люций убит, в кого же он мог снова вселиться? Только в Мартина! Он один подходил к умирающему Люцию! Перед смертью Люций повторял моё имя — почему? Да потому, что инквизитор мечтал вселиться в меня — ведь одна я была вне подозрений! Но я не подошла, подошёл Мартин, и ему пришлось вселиться в него — ведь без тела — или сосуда, созданного магией, ему не прожить, он бы умер вместе с Люцием.