Мария Барышева - Мясник

Лебанидзе стоял внизу, почти в самом начале лестницы, закупоривая собой проход, Вита на середине ее. Думать было некогда, и, перескочив через несколько ступенек, она прыгнула на бывшего однодворника, как кошка. Тот этого не ожидал, но инстинктивно вскинул перед собой руки, слегка отступив назад. Руки в полете поймали ее, схватив чуть выше талии, крепкие, сильные, и из них бы не вырваться, но одновременно с этим Вита вцепилась пальцами одной руки в курчавые волосы Лебанидзе, а ногтями другой без всякой жалости рванула по лицу. Михаил ошеломленно взвыл, слегка ослабив хватку, и пользуясь этим Вита, отталкиваясь ногами и перебирая одной рукой, буквально полезла по нему вверх, как кошка по стволу дерева, ногтями другой руки продолжая раздирать кожу там, где придется. Перед ее глазами мелькнуло ухо, чуть прикрытое волосами, и она его укусила, и ко вкусу собственной крови во рту примешался горький вкус чужой крови. Лебанидзе завизжал — Вита никогда не думала, что взрослый сильный мужчина может издать настолько тонкий женский звук. Он попятился по площадке, тряся головой и колотя-отдирая от себя прильнувшее к нему тело. Он был уже не столько заинтересован в том, чтобы удержать Виту, сколько в том, чтобы поскорее сбросить ее с себя, а она уже вцепилась в куртку на его спине, и ее дергающиеся ноги плотно закрывали его лицо. Что-то придушенно выкрикнув, он с силой оттолкнул эти ноги в сторону, и Вита кубарем скатилась с его широкой спины и, не останавливаясь, помчалась по свободной лестнице вниз, а Лебанидзе привалился к стене, ругаясь и протирая залитый кровью единственный глаз. Все это произошло за считанные секунды, и бежавший следом за Витой человек едва успел достигнуть начала лестницы.

Встречных шагов больше не доносилось. Вита свободно преодолела второй этаж, прыгнула на ступеньки следующей лестницы, и тут наверху что-то хлопнуло, над ее головой визгнуло, и из стены полетели куски штукатурки. Пригнувшись, она добежала до конца лестницы, и тут снова хлопнуло. На хлопок истеричным дребезгом отозвалось разбитое окно. Вита не столько испугалась, сколько изумилась глупости преследователей, и словно в ответ на ее изумление где-то наверху загремел сильный и злой голос Схимника:

— Не стрелять, козлы! Не стрелять!

Ступеньки кончились, и Вита выскочила на последнюю лестницу, которая вела к спасительному выходу. Здесь она увидела сразу двоих людей. Одним из этих людей была сухонькая старушка, имя которой Вита позабыла, а может и вовсе никогда не знала, только часто видела ее сидящей на скамейке до глубокой ночи — старушка дожидалась, когда нагуляется ее любимый карликовый пинчер и когда что-нибудь произойдет, чтобы завтра было о чем рассказать с гордостью первооткрывателя — о жителях соседних домов старушка знала абсолютно все. Подобными старушками может похвастаться почти каждый двор.

Сейчас старушка, съежившись, торопливо открывала дверь — очень торопливо — в подъезде происходило что-то на редкость интересное, но наблюдать за этим лучше было через дверной глазок. Возле ее ног отчаянно трясся всего боящийся длинноухий пинчер. Когда Вита вылетела на площадку, оба испуганно оглянулись на нее, дверь квартиры пронзительно заскрипела, открываясь, а внизу к перилам из темного пространства возле почтовых ящиков вдруг выскочила молодая женщина в короткой рыжей дубленке, и Вита вспомнила слова Явы о парочке, обнимавшейся в ее подъезде. Резко остановившись, она повернулась и кинулась влево, втолкнула в приоткрывшуюся дверь перепуганную старушку, ввалилась сама и следом, увлекаемый натянувшимся поводком, возмущенно пискнув, влетел пинчер. Вита захлопнула дверь, закрыла замок, и тут же кто-то изо всей силы толкнулся в дверь с другой стороны. Дверь натужно охнула, но выдержала. Вита повернула кругляшок второго замка, набросила цепочку и побежала в глубь квартиры. Старушка устремилась следом, возмущенно и зло что-то крича, за ней засеменила собака, бренча брошенным поводком.

Вбежав в темную комнату, Вита остановилась и на мгновение привалилась к косяку, чтобы отдышаться. Тотчас в комнате зажегся верхний свет, и перед ней появилось злое морщинистое лицо хозяйки квартиры. Секунду она изумленно-жадно смотрела на Виту, запоминая, впитывая глазами все, даже мелкие капельки крови, вылетавшие из ее полураскрытого рта при каждом хриплом выдохе, потом завизжала:

— Что — допрыгалась со своим е…рем?!! Думали крутые — вот вам… бог все видит! Вечно у них пьянки-гулянки до утра, машинами своими всю траву передавили, вонь во дворе — не продохнуть!.. теперь еще и в чужие квартиры вламываются!.. совсем совесть потеряли!.. — она набрала новую порцию воздуха и затараторила: — На-рожу-свою-посмотри-только-алкашка-шалава-чуть-Капочку-мою-не-растоптала-блядь- подзаборная-выметайся-отсюда!..