Стивен Кинг - Талисман

Колеса «эльдорадо» шуршали по гравию подъездной дорожки. Изнутри, приглушенная тонированными стеклами, доносилась одна из песен «Криденс клируотер ривайвл». «Люди, что знают мою магию, – пел Джон Фогерти, – дымом заполнили землю».

«Кадиллак» остановился перед широкой двустворчатой дверью. За ней царила темнота. Фары погасли, и длинный автомобиль застыл в тени. Лишь белый дымок лениво поднимался над выхлопной трубой да горели оранжевые габаритные огни.

Здесь, в конце дня; здесь, на закате, пламенеющем во всем своем великолепии на западном небосклоне.

Здесь:

Прямо здесь и сейчас .

Заднее сиденье «кадиллака» заливал слабый, колеблющийся свет. Талисман мерцал… светился едва-едва, словно умирающий светлячок.

Ричард медленно повернулся к Джеку. На его бледном лице читался испуг. Он сжимал книгу Карла Сагана обеими руками, скрутив ее, точно прачка – простыню.

Талисман Ричарда , подумал Джек и улыбнулся.

– Джек, ты хочешь…

– Нет, – оборвал его Джек. – Жди здесь, пока я тебя не позову.

Он открыл заднюю дверцу и, уже вылезая из салона, взглянул на Ричарда. Маленький и сжавшийся, с несчастным видом, тот сидел в углу, свернув книгу в трубочку, словно пытался выжать из нее воду.

Не раздумывая, Джек нырнул обратно в салон и поцеловал Ричарда в щеку. Ричард на мгновение обнял Джека и крепко прижал к себе. Потом отпустил. Ни один из них не произнес ни слова.

Джек двинулся к лестнице, которая вела к парадной двери… но повернул направо и подошел к краю подъездной дорожки. За металлическим ограждением земля обрывалась, отвесно падая к пляжу. Справа черным силуэтом на фоне темнеющего неба прорисовывались «американские горки» парка развлечений «Аркадии веселая страна».

Джек посмотрел на восток. Ветер, трепавший сады «Альгамбры», подхватил волосы с его лба и отбросил назад.

Джек поднял шар на вытянутых руках, словно собираясь принести его в дар океану.

Двадцать первого декабря 1981 года мальчик по имени Джек Сойер стоял неподалеку от того места, где вода встречалась с землей, держа в руках предмет, обладавший определенными достоинствами, и смотрел на уходящий в ночь Атлантический океан. В тот день ему исполнилось тринадцать лет, пусть он об этом и не помнил, и его отличала необыкновенная красота. Легкий бриз отбрасывал с высокого, чистого лба каштановые, пожалуй, слишком длинные волосы. Мальчик стоял, думая о своей матери, об их номере в этом отеле. Включит ли она свет там, наверху? Он полагал, что да.

Джек повернулся, его глаза ярко блеснули в мягком сиянии Талисмана.

Дрожащей исхудалой рукой Лили ощупывала стену в поисках выключателя. Нашла и нажала. И любой увидевший ее в этот момент тут же отвернулся бы. В последнюю неделю рак, живший у нее внутри, прибавил прыти, словно почувствовал, ему могут помешать довести дело до конца. Лили Кавано весила теперь семьдесят восемь фунтов. Кожа пожелтела и обтягивала череп, будто пергамент. Коричневые мешки под глазами стали мертвенно-черными, а сами глаза лихорадочно горели, но были пустыми. От груди не осталось и следа, как и от плоти на руках. На ягодицах и бедрах расцвели пролежни.

Этим беды не исчерпывались. Несколько дней назад Лили еще и подхватила пневмонию.

Впрочем, с учетом ее состояния оставалось только удивляться, как она не заболела раньше. Пневмония могла начаться и при более сносных условиях проживания… а Лили попала в экстремальные. Горячая вода больше не подавалась в батареи центрального отопления. Лили не могла сказать, с каких пор: время стало для нее столь же неопределенным и расплывчатым, как и для Джека в «эльдорадо». Знала она только одно: топить перестали в тот самый вечер, когда она разбила окно, прогоняя чайку, похожую на Слоута.

С той поры «Альгамбра» превратилась в брошенный холодильник. В склеп, в котором ее вскорости ждала смерть.

Если все это произошло благодаря Слоуту, то он проделал чертовски хорошую работу. Из отеля ушли все. Все . Горничные больше не катили по коридорам поскрипывавшие тележки. Не насвистывал сантехник. Из-за регистрационной стойки исчез портье с поджатыми губами. Слоут сунул их всех в карман и унес с собой.

Четырьмя днями раньше – когда она не смогла найти в номере достаточно еды, чтобы утолить свой птичий аппетит, – Лили вылезла из постели, вышла в коридор и медленно добралась до лифта. В эту экспедицию она взяла с собой стул, то присаживаясь на него отдохнуть, свесив голову, то используя его в качестве ходунков. Ей потребовалось сорок минут, чтобы преодолеть сорок футов до лифтовой шахты.