Райчел Мид - Поцелуй тьмы

Я села и покачала головой.

— Простите. Спасибо вам.

Слушание закончилось. Я чувствовала себя усталой и опустошенной. Неужели прошел всего один день? Радостное волнение, которое я испытывала в ожидании полевых испытаний, теперь растаяло. Альберта велела мне отправляться на поиски Кристиана, но Дмитрий спросил, не можем ли мы с ним сначала поговорить наедине. Она согласилась, надеясь, что он меня вразумит.

Комната опустела. Я подумала, что он подсядет ко мне и мы поговорим здесь и сейчас. Однако вместо этого он отошел к столику, на котором стояли автомат с водой, кофе и другими напитками.

— Хочешь горячего шоколада? — спросил он.

Я никак не ожидала этого.

— Конечно.

Он высыпал четыре пакетика растворимого горячего шоколада в две пенопластовые чашки и долил горячей водой.

— Секрет в двойной порции, — сказал он, наполнив их.

Протянул мне мою чашку вместе с деревянной мешалкой и направился к одной из боковых дверей. Посчитав, что нужно последовать за ним, я торопливо догнала его, умудрившись не пролить ни капли горячего шоколада.

— Куда мы… Ох!

За дверью оказалась маленькая застекленная галерея, уставленная небольшими столиками. Я понятия не имела о существовании этого помещения — и неудивительно, ведь это был дом стражей, откуда они руководили всеми делами кампуса. Новичков крайне редко сюда допускали. Я также не знала, что внутри здания находится небольшой дворик, на который и выходила эта галерея. Я представила себе, что летом можно открыть окна и окунуться в атмосферу зелени и теплого воздуха. Сейчас, в окружении стекла и холода за ним, я чувствовала себя вроде как в ледяном дворце.

Дмитрий смахнул пыль с кресла. Я сделала то же самое и уселась напротив. По-видимому, зимой это помещение редко использовалось. Поскольку галерея застеклена, здесь было теплее, чем снаружи, но никак иначе она не обогревалась. Воздух был прохладный, и я с удовольствием обхватила чашку, грея руки. Мы оба молчали. Я дула на свой шоколад, и это был единственный звук. Дмитрий пил свой, не остужая. Он годами убивал стригоев. Что ему какая-то обжигающе горячая вода?

Так мы сидели в молчании, и я разглядывала его поверх края чашки. Он не смотрел на меня, но, конечно, осознавал, что я за ним наблюдаю. Как и всякий раз при виде его, прежде всего, поражало, как он выглядит. Мягкие темные волосы, которые он неосознанно время от времени заправлял за уши; волосы, которые никогда не хотели, чтобы он собирал их в хвост. Глаза карие, взгляд мягкий и сильный одновременно. Такими же противоречивыми свойствами обладал и рот. Когда Дмитрий сражался или имел дело с чем-то неприятным, губы поджимались и твердели. Однако в светлые моменты… когда он смеялся или целовал… ну, они становились замечательно мягкими. Сегодня, однако, меня поразил не только его внешний вид. Просто сидя рядом, я испытывала ощущение тепла и безопасности. Он дарил мне утешение после этого ужасного дня. С другими людьми я часто испытываю потребность быть в центре внимания и всегда иметь наготове какое-нибудь забавное, остроумное высказывание. Чтобы стать стражем, от этой привычки следовало избавиться — учитывая, в какой степени работа требует умения помалкивать. Однако с Дмитрием мне всегда хотелось просто быть, а не казаться. Не было нужды развлекать его, или шутить, или даже флиртовать. Достаточно просто находиться рядом, чтобы чувствовать себя комфортно — если не учитывать тлеющее желание, — не испытывая никакого ощущения неловкости. Я шумно выдохнула и допила свой шоколад.

— Что все-таки произошло? — спросил он, наконец, встретившись со мной взглядом. — Ты не сломалась под давлением обстоятельств?

В его голосе звучало просто любопытство, ни малейшего оттенка обвинения. Я поняла — сейчас он разговаривает со мной не как со студенткой, а как с равной. Просто хочет понять, что со мной происходит. Это не дисциплинарная мера и не лекция.

Отчего все стало только хуже — потому что мне пришлось солгать ему.

— Конечно, так все и было, — ответила я, смотря в чашку. — Если только ты не считаешь, что я сознательно позволила Стэну «напасть» на Кристиана.

— Нет. Я так не считаю. И никогда не считал. Я знал, что ты огорчилась, узнав о своем назначении, но ни минуты не сомневался — ты сделаешь все, что требуется. Был уверен, что не позволишь личным переживаниям помешать выполнению своих обязанностей.

Я оторвалась от созерцания чашки, снова встретилась с ним взглядом и прочла в его глазах абсолютное доверие.