Райчел Мид - Духовная связь

Заседание началось с вступительной речи, объясняющей для чего мы тут все собрались, и т. д. и т. д.

Пока она говорила, я склонилась к Эйбу.

«Во что ты меня втянул?» прошипела я ему.

«Я? Во что ты сама себя втянула? Почему я не могу просто забрать тебя из полицейского участка за распитие спиртных напитков, как делают большинство отцов?»

Я начинала понимать, почему люди раздражались, когда я начинала отпускать шуточки в опасных ситуациях.

«Мое гребанное будущее на кону! Они собираются привлечь меня к уголовной ответственности и осудить меня!»

Всякая тень юмора или веселости исчезла с его лица.

Выражение его лица стало жестоким, убийственно серьезным.

Холодок пробежал по моей спине.

«Это», — сказал он тихим, ровным голосом, «то, что я тебе клянусь никогда, никогда не случится.

Судья привлекла наше внимание и внимание обвинителя, женщине по имени Ирис Кейн, обратно к себе.

Не королевское имя, но она по-прежнему выглядела довольно злостной.

Может быть, она была такой, просто потому что она обвинитель.

Прежде чем было выдвинуто доказательство против меня, убийство королевы было описано во всех ужасных подробностях.

Как она была найдена утром в постели, серебряным колом в сердце и глубоким выражением ужаса и шока на лице

Кровь была повсюду: на ее ночной рубашки, простыни, ее коже картины были показаны всем присутствующим в комнате, что вызывало множество реакций.

Вздохи удивления.

Страха и паники. и… кто— то плакал.

Некоторые из этих слез несомненно были из ужасной ситуации в целом, но я думаю, многие из них плакали, потому что они любили Татьяну или из-за того, что она им нравилась.

Иногда она была холодна и жестока, но в большей части ее правление было мирным и целостным.

После показа убийства, они вызвали меня.

Слушание не проходило, как нормальное судебное разбирательство.

Не было формальных переговоров адвокатов, таких как допрос свидетелей.

Любой, кто хотел задать вопрос делал это, и судья отвечала на эти вопросы.

«Мисс Хезевей» начала Ирис, игнорируя мой титул.

«В котором часу вы вернулись к себе в комнату прошлой ночью?»

«Я не знаю точного время.

Я старалась смотреть на неё и на Эйба, а не на другие лица в зале.

«Где-то приблизительно 5 м

, я думаю.

Может 6».

«Кто-то ещё был с вами?»

«Нет, ну…. да.

Позже».

О, Боже.

Сейчас начнется.

«Хм, Адриан Ивашков заходил ко мне».

«Во сколько он пришел?» спросил Эйб.

«Я точно не уверена.

Менее, чем через час после моего возвращения, я полагаю».

Эйб повернулся с очаровательной улыбкой к Ирис, которая шелестя перебирала какие-то бумаги.

«Убийство королевы, как было точно установлено, произошло между 7 и 8 часами.

Роза была не одна — конечно, нам понадобится, чтобы мистер

Ивашков дал свои показания».

Я пробежалась взглядом по аудитории.

Даниэлла побледнела.

Ее ночной кошмар стал явью: Адриан оказался во все это вовлечен.

Взглянув на самого Адриана, я заметила, что он абсолютно спокоен.

Я очень надеялась, что он не был пьян.

Ирис торжественно подняла лист бумаги.

«У нас есть показания подписанное швейцаром, который заявляет, что мистер

Ивашков вошел в здание в котором проживает ответчик, приблизительно в 9:20».

«Это довольно спорно», — сказал Эйб.

Он казался удивленным, как будто она сказал что-то милое.

«Там есть дежурная стража, которые могли подтвердить это точно?»

«Нет», — сказала Ирис ледяным тоном голоса.

«Но и этого достаточно.

Швейцар помнит это, потому что у него скоро должен был быть перерыв.

Мисс Хезевей была одна, когда произошло убийство

У нее нет алиби.

«Ну», — сказал Эйб, «по крайней мере по мнению некоторых сомнительных» фактов.

Но больше ничего не было сказано о времени.

Свидетельство записали в о официальных документах, и я глубоко вздохнула.

Мне не нравилась эта линия опроса, но я ожидала этого, основываясь на разговорах, которые я услышала до этого через нашу связь с Лиссой.

Отсутствие алиби не было хорошо, но я, в общем-то, разделяла чутьё Эйба.

Все что у них было на меня, пока не казалось весомым доказательством, чтобы отправить меня в суд.

Плюс, они больше ничего не расспрашивали об Адриане.

«Следующая улика», — сказала Ирис.

На ее лице сияло самодовольство.

Она знала, что это было сомнительным, но независимо от того, что произойдет, она считала это золотой наживой.

Вообще-то, это было серебро.