Диана Удовиченко - Эффект преломления

Договориться о встрече с больной оказалось легко – сотня баксов в карман санитару, и нас провели в палату.

– Осторожнее, она буйная. Может быть опасной, – буркнул парень и вышел.

Мог бы и не предупреждать. Интересно, какую опасность могла представлять хрупкая женщина в смирительной рубашке? Она сидела в углу, исподлобья смотрела на нас. Очень красивая и очень молодая, несмотря на грязные волосы, синяки на лице и безумное выражение глаз.

– Сколько ей? – присвистнул Чонг. – Муж говорил, вроде хорошо за сорок. А выглядит на двадцать пять от силы.

Маша тоже с интересом присматривалась к женщине.

– Ну Игорь же рассказывал. Пластика, косметологи…

Мне было жаль ее. Несмотря на грязные истории, которые рассказывал ее супруг. Красивые женщины в беде всегда вызывают сочувствие. Я присел на корточки в шаге от Юлии:

– Вы меня слышите? Расскажите, что с вами случилось? Мы можем помочь.

Я долго уговаривал, прежде чем Юлия посмотрела мне прямо в глаза и шепнула всего три слова:

– Во имя зверобога…

Потом она замолчала, никакие уговоры на нее не действовали.

– Чонг, может, сумеешь загипнотизировать?

Азиат отрицательно покачал головой:

– Сильная женщина плюс состояние измененного сознания – нереально. Это тебе не наркоман убогий.

Из психушки мы отправились в фирму Антоновой. Там провели остаток дня, опрашивая сотрудников. В итоге сложилась картинка, поражавшая своей вторичностью. Юлия Викторовна никуда не исчезала, вела себя как обычно, а вот среди ее приближенных зато случился внезапный мор. В течение последних трех месяцев погибли от несчастных случаев ее водитель, охранник, две подруги и три молоденьких менеджера, про которых в фирме сплетничали, что они любовники Антоновой. Только вот никакого экстрасенса Романа Романова никто не припомнил.

Вечером, когда мы уже возвращались домой, Чонг как всегда связался через планшетник с мастером Чжаном. Выслушав краткий отчет, глава киан-ши сказал:

– Как и обещал, я устроил обследование Дениса Катынина. Судя по информации из клиники, где он лечился последние два года, у Катынина действительно был рак легких в последней стадии. Но обследование показало, что сейчас Катынин болен только психически. Физически же он абсолютно здоров. Опухоль и метастазы исчезли.

Вена, дворец Хофбург, сентябрь 1609 года от Рождества Христова

– Ваше величество, я буду говорить от имени и по поручению церкви, – кардинал Франсуа Форгач остановился, подбирая слова. – Мы просим у вас защиты, ваше величество. Не для себя, но для ваших подданных, для тех, кто не может донести до вас покорную просьбу о милости. Мы просим за народ, ваше величество. За невинных крестьянских девушек, коих, по слухам, уже сотни погибли в замке Чахтице.

Матиас нахмурился. Это была уже не первая просьба со стороны святых отцов по поводу графини Эржебеты Надашди, урожденной Батори. До короля тоже доходили слухи о зверствах, творимых в Чахтице. Но он сомневался, стоит ли обращать на них внимание. Вдруг это не сплетни? Мог начаться грандиозный скандал, а ведь Матиас только наладил отношения с венгерскими евангелистами.

По этой причине он и назначил аудиенцию в малом кабинете, без свидетелей. Сейчас, глядя на аскетическое, изрезанное морщинами лицо Форгача, король взвешивал все возможные выгоды и убытки.

Ссориться с евангелистами ему не с руки. Но ведь и с церковью отношения портить не годится. Святые отцы забирают в Европе все больше власти, теперь даже монархи должны их опасаться.

Франсуа Форгач – опасный человек, интриган до мозга костей. Поручить ему расследование дела Эржебеты Батори-Надашди – значит обречь графиню на гибель, виновна она или нет. А если невиновна? Евангелисты будут недовольны.

С другой стороны, эта история могла бы помочь приструнить евангелистов и показать народу, какими чудовищами они бывают. Нельзя же бесконечно с ними заигрывать. И еще одно: графиня сказочно богата, а войны с Османами опустошают имперскую казну…

– Что ж, – сказал он наконец. – Пожалуй, надо с этим разобраться.

Маленькие глазки Форгача блеснули торжеством.

– Но графиня Надашди – лицо светское, – продолжил король, – а значит, и расследование должен вести светский человек. – Заметив, как вскинулся кардинал, собираясь возразить, Матиас поднял руку в знак того, что еще не договорил. – Она венгерская аристократка, значит, это дело палатина Венгрии. [18]