Диана Удовиченко - Эффект преломления

– Стыдись, Дьёрдь. При молодой жене…

Турзо остановился перед нею, глядел обреченно. Больше не было у него сил.

– Ты же знаешь, палатин должен быть образцом во всем. И в семейной добродетели тоже. Мне пришлось жениться по приказу императора. На ее месте могла быть ты. Но ты отказалась, и я взял ее. Только потому что ее зовут так же, как тебя. Чтоб хоть имя твое в постели называть…

Эржебета поднялась, встала напротив. Смотрела на Турзо. Ее друг Дьёрдь. Вечный друг. Герцог, палатин. Умный, хитрый, сильный. Благородный. Смешной, беззащитный… Ее друг, но не ее мужчина.

Если б раньше, если б вернуть… Могла бы? Нет, и тогда прожила бы так же. Ни денечка бы не поменяла. Он не ее мужчина.

– Так что? – повторил Турзо. – В последний раз…

Чужая женщина. Его вечный недуг. Почему так? Ведь сильный же. Всего в жизни добился. А ее – нет. Так почему не отказался? Всю жизнь чего-то ждал, терпел… Как же так вышло?

Может, и не нужна уже? Может, и нет. Но привык любить. Красивая. Желанная. Не его женщина.

Два человека смотрели друг другу в глаза. Усталые люди. Прожившие жизнь, побитые ею. Обессиленные. Чужие. Такие близкие.

Эржебета подняла руку, коснулась щеки Турзо.

– Прости, Дьёрдь. Поздно все. Мы старые уже…

Он прижал ее ладонь к губам. Всего на одно мгновение продлил прощальную ласку. Потом медленно пошел к двери. На пороге остановился, не оборачиваясь, глухо проговорил:

– Тебе лучше написать завещание, Эржебета.

Этим вечером Дьёрдь обходил пиршественные залы, улыбался гостям, с кем-то шутил, кого-то хлопал по плечу, говорил дамам комплименты. Но единственным чувством, которое он испытывал, была бесконечная усталость.

Убедившись, что свадьба продолжается, и все гости довольны, Турзо удалился в свой кабинет, приказал секретарю, который умудрялся всегда быть под рукой:

– Разыщи и приведи ко мне Николауса Зриньи с Георгом Хоммонаи.

Владивосток, май 2012 года

– Волков?

– Сошел с ума месяц назад. Погибших в окружении четверо. Сказал: «Да явится зверобог»

– Швыдко?

– Две недели назад, погибших пятеро, кричала «Люблю зверобога».

– Ким?

– Неделю назад, трое, «Бойтесь зверобога»…

Часы на стене показывали полночь. Мы с Машей сидели на полу в гостиной, вокруг валялись блокноты, визитки, листки бумаги, рядом лежал диктофон, стоял ноутбук – шла обычная работа с материалами. Чонг, который по понятным причинам не мог попасть в дом Харитонова, присутствовал в виртуальном виде – через веб-камеру. Так что его физиономия плавала на экране ноута, словно косоглазая рыбина в аквариуме.

В расследование вмешались кураторы – мастер Чжан и отец Константин. Они подключили свои связи, только благодаря этому нам удалось опросить окружение всех, кто в последнее время сошел с ума и отличился странными выходками. Мы сумели накопать целых десять таких случаев. Три из них окончились смертью безумцев.

Все эти люди были богаты и влиятельны – политики, депутаты, бизнесмены. Все они внезапно сошли с ума в течение последних тридцати дней, причем проявляли признаки вампиризма. У всех кто-нибудь да погиб в окружении. Все одержимы каким-то зверобогом.

Но это внешние признаки. Должно было быть что-то еще, что-то, что окончательно объединило бы этих людей, указало на причины случившегося. И мы старательно искали эту зацепку.

– Никого не похищали, – устало проговорила Маша. – Никто не исчезал. Никто не вел себя подозрительно.

– Может, уезжали куда?

– Ну даешь, Ванюська, – восхитилось изображение Чонга. – Они пеньки, по-твоему, на месте стоять? Конечно, они все куда-то ездили.

– Да, – Маша ворошила записи. – Только все в разное время и с разными целями.

– Может, этот чертов экстрасенс еще у кого-нибудь появлялся? Как его там… Роман Романов?

– Нет. Была гадалка в одном случае. Тоже пропала вскоре.

– Так, – насторожился я. – Хорошо, отлично… А у других? Вообще, появлялись какие-то новые необычные люди?

– Если и появлялись, нам об этом ничего неизвестно, – вздохнула Маша.

– Какие вы скучные, – физиономия Чонга перевернулась на экране на сто восемьдесят градусов. Видимо, китаец повис вверх ногами, но планшетник оставил в старом положении. – Хотите, я вам песенку спою? – Не дожидаясь согласия, упырь затянул: – «Обожаю я тебя, обожаю, даже если я тебя унижаю…»

– Заткнись! – хором заорали мы.

– Что, не понравилась? – издевался Чонг. – Тогда вот так: «И твоя раскосая улыбка в бархатном купается вине…»