Маша Крамб - Наизнанку. Лондон

Второй раз Эреб ответить не успел, Нокс опередила. Очень резким и злым шипением.

В Сонином голосе (хотя вряд ли это был хоть в малейшей степени её голос) наметился явный сарказм.

— Смотри-ка, и серая здесь.

Эреб не намерен был терпеть подобный тон.

— Что тебе нужно?

— Да так, думал поздороваться…

— Поздоровался, молодец, даже приветствие древнее вспомнил. Дальше что?

По идеально-гладкой поверхности Окуляра пошла рваная рябь.

— Не забывай, с кем разговариваешь!

— И рад бы забыть.

— Ты особо-то не радуйся, нечему.

— Нечему? — Эреб, казалось, совершенно искренне недоумевал. — Первичная ветвь пророчеств восстановлена, с девочкой всё в порядке. Как тут не радоваться-то?

— А ты стал неожиданно сентиментален. И глуп.

На лице комтура появилось несвойственное ему выражение: Макс удивился. Никогда, ни от кого он не слышал слово «глупый» в адрес Эреба.

Соня продолжала:

— Вот мне интересно, когда это первичные пророчества были без развилок? Девчонке не место здесь. И если бы ты не вмешался, всё бы уже благополучно разрешилось. Кровь свою пожалел? Тряпка.

— Кровь свою? — переспросил Тим. — О чем она… он… да что бы то ни было… оно говорит? Что имеет в виду?

— Не сейчас! — Эреб отмахнулся от Тима, как от назойливого комара.

Хранитель в упор смотрел на чашу. Странно это выглядело со стороны: вроде разговаривает с девушкой, а вроде и с чашей.

— Где «здесь»? Ты же сам притащил её с Изначального уровня, сам всё это устроил. А теперь говоришь «не место»?

— Я её не тащил.

— Рассказывай кому-нибудь другому. Вон, хоть этим, — Эреб махнул в сторону Макса с Тимохой. — Они ещё маленькие, в сказки верят.

— Не тащил же. Сама она. Наследственность у неё дурная, — Сонины губы искорёжило улыбкой. — Исход один подправил — было дело. Но исключительно из благих побуждений.

— Как скажешь. Что с «не место»?

— Не надо прикидываться дурнее, чем ты есть. Всё ты сразу отлично понял. Девочка твоя своё дело сделала, всё. Теперь она лишняя. Впрочем, ты так за неё боролся! Натуральный лев! Вот и разбирайся теперь сам.

Соня начала медленно закрывать глаза. Под опускающимися веками постепенно гасло голубое сияние.

— Постой! — Эреб невольно дернулся, попытался схватить Соню за руку.

Глаза широко распахнулись. Руки взметнулись вверх. Волосы взлетели вороновым крылом. На кончиках пальцев затрещали голубые искры.

— Не смей ко мне прикасаться!

— Извини, патир. Где развилка?

Соня засмеялась. И это было страшно.

В детстве, когда мама читала сказку про Кая и Герду, Тимоха именно так себе представлял смех Снежной королевы. Он обжигает тебя холодом, колет льдинками изнутри. А сейчас так смеялась его сестрёнка.

Прекратила.

— Развилку вы уже прошли.

— Это я понял, — Эреб очень старался не выдать раздражения. — Где текст развилки?

— Ну, — древняя сущность вовсю наслаждалась происходящим, — это же у вас есть ноги, чтобы дойти, руки, чтобы взять, глаза, чтобы прочитать. Вам виднее, где он.

Макс готов был ответить, когда почувствовал острые коготки, медленно впивающиеся в ногу.

— Я понял, — тихо прошептал комтур.

Когти втянулись в мягкие подушечки.

— Мы прямо сейчас пойдем, возьмем и прочитаем, — Эреб прямо лучился добродушием. — Ты только скажи, в какую сторону идти.

— У беглеца вашего парализованного спрашивайте.

Все одновременно повернулись к Грею, но судя по панике в серых глазах, спрашивать его бесполезно: он абсолютно не понимал, что имеет в виду Окуляр.

Эреб хотел уточнить, но было поздно. Соня лежала на земле тряпичной куклой. Ни искр, ни сияния. Голубая гладь Окуляра потемнела и застыла безжизненным зеркалом.

Всех опередил Тим. Он упал на колени рядом с сестрой, приподнял её, прижал к груди, принялся убаюкивать.

— Он бросил в меня нож.

Наконец-то! Настоящий Сонин голос. Пусть слабый, пусть хриплый, но настоящий!

— Систер!

Тимоха изо всех сил сжал Соню.

— Ну-ну, отпусти её, раздавишь ведь, — проворчал Эреб.

— Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит? — беспокоился комтур, который вполне мог сойти за заботливую тётушку.

— Он бросил в меня нож.

Соня с надеждой переводила взгляд с одного на другого. Она словно просила: «Ну же! Скажите, что это не так! Что мне всё привиделось». Все прятали глаза. Что ей ответить? Как объяснить? Ситуацию спасла Нокс. Она запрыгнула к девушке на колени, уютно свернулась калачиком. Серая гордячка? Как бы не так! Ласковая пушистая кошечка, урчащая на все лады.