Маша Крамб - Наизнанку. Лондон

— Макс, ты что, смущаешься? — не поверил своим глазам Тимоха.

— С чего бы вдруг? Что за странные мысли. Короче, перо Азраила — это я. И, насколько я понимаю, погибель веры — это… Прости, Сонь. В том смысле, что я разрушил твою веру вот в него.

— Не в него, — упрямо помотала головой матерь троих, — а в его идеи, планы. Не в него!

— Да, — поспешил согласиться Макс, — так точнее. Но слушайте, тогда остаётся, что средняя дочь — это Надежда. Сумрачный рок укротит, в год девятый со средней уйдя. Соня уйдёт дальше с надеждой. Это же, значит, всё хорошо?

— За исключением наличия развилки, — подал голос Эреб. — Вы хорошие детки, умненькие. И разложили всё так ладно. Вы молодцы.

— Эй, ты же сам сказал, «девять — хорошее число». Кто б ещё знал, что это значит… — Только у Тимохи хватало непосредственности так разговаривать с Хранителем.

Эреб сам не ожидал, что это его встряхнёт.

— Девять — тут со всех сторон девять. Изъятое пророчество — девятое, год — девятый. Девятью девять. А ты второй раз прав, парень! И с Бейсиком со своим, и сейчас.

И уже ласково, к Соне:

— Ты с ним закончила?

— Нет, если можно, я бы продолжила. Он сказал, что дальше было легко, и я… ну, хотела бы знать…

— Спрашивай, милая. Если тебе это поможет, спрашивай. Макс, а мы пойдём, прогуляемся. Сообщение отправим, время уже. И ты, парень, пойдем с нами.

Тим замялся у входа. Не хотел оставлять сестру одну, с этим.

— Не волнуйся, — успокоил его Эреб, — Нокс присмотрит. О, гляди, как Сумеречный напрягся весь.

— Почему ты зовешь его Сумеречным?

— Вот это тебе просто стыдно спрашивать! Пойдём уже.

Соня никак не могла себя заставить снова задать вопрос. Решилась.

— Что со мной было «легко»?

— Да всё, с самого начала! Пару капель снотворного в чай, и вся ночь в моем распоряжении. Одна проблема: сильная головная боль как побочный эффект. Но ты отлично списала её на последствия перехода. Отдельное спасибо, что достала телефон в кафе, не пришлось гадать, как его разблокировать. А он мне очень помог: фото, фото, фото. Прогулки, кофе, квесты, кофе, опять прогулки. И чего тут сложного? Принести утром кофе, вытащить погулять, подкинуть пару загадок, чтобы сама решила. И всё!

— Ты настолько в себе уверен?

— Так ведь сработало же! По большому счёту даже не страшно было отпускать тебя на Изначальный. Ясно было, что вернёшься моментально.

— Почему? — на одном выдохе.

— Потому что влюбленные курицы долго в одиночестве не высиживают. Прилетают как миленькие!

Соня молчала. Она очень не хотела расплакаться на глазах у Грея. Изо всех сил не хотела.

— Ваше слияние с братом — это, конечно, был прямо подарок судьбы. Совместное преодоление трудностей сближает. Вот с ним, кстати, было сложно. Да и раздражать это ваше двойственное существование начало довольно быстро.

— Кстати, да, мелкий тебе никогда не верил.

— Всё он мне верил, поначалу только плохо шло.

— Льсти себе!

— Сейчас это какое значение имеет? — огрызнулся Грей.

— Никакого, ты прав. Но ты же пошел с нами в метро!

Грей злорадствовал.

— Ты думала, что я пошел с вами в метро.

Соня не нашлась, что спросить. Впрочем, вопросы и не требовались. Грей прекрасно справлялся сам.

— Я и не собирался идти дальше первой станции. Я что, псих? Пророчество явно давало понять, что сначала ты принесёшь хаос, а только потом погибель найдёшь. Соответственно в метро бы ты выжила в любом случае. А вот я — не факт. Мне зачем так рисковать? Всё, что нужно было сделать, убедительно исчезнуть. Мне кажется, я был более чем убедителен.

— Но ты же не мог знать, что поранишься!

— Безнадёжный случай. Слушай, ты обычно как-то лучше соображаешь. Я же не случайно напоролся на ту железку!

Соня стала похожа на героиню аниме с огромными блестящими глазами. Нужные слова никак не приходили.

— Господи, эмоций-то сколько! А я и впрямь хорош, — самодовольно протянул Грей. Несмотря на глобальный проигрыш, с Соней он выиграл по-крупному.

Девушка кусала губы. Надо спросить. Или не стоит? Ответ и так известен. А вдруг? Нельзя же быть такой дурой! Соня разозлилась, и снова смешалась, и опять разозлилась. Успокоилась.

— Ты меня совсем не… никогда не… ты ко мне хоть что-то испытывал?

— Ну что ты, маленькая, — голос такой мягкий, тёплый, такой родной, — конечно же нет! Ну-ну, не надо так расстраиваться. Не я первый, не я последний!

Нокс зашипела. Да так, что любая гадюка позавидовала бы. Грей осёкся.