Маша Крамб - Наизнанку. Лондон

Эреб замолчал. Откашлялся. Никто не осмелился его поторопить.

— В большинстве случаев я бы с паршивцем и спорить не стал. Жизнь — она в принципе отличная валюта. Но не в тот раз, и не с тем человеком. Виттор рассказал ему об изъятом пророчестве. Не представляю, откуда он сам о нем узнал. Правда, он всегда был крайне любознательным и на память не жаловался, и на логику. Может, порывшись в архивах, сложив очевидное, он понял, что изъятое не значит уничтоженное? Но где нашёл текст? Понимал ли, что этот молокосос — часть пророчества? Вряд ли.

В безвольно висящую руку Хранителя ткнулась серая лобастая мордочка.

— Да, Нокс, ты права, я отвлёкся, — всё так же, не меняя интонации. — Старейший предупредил, что сообщит ареопагу о приходе Грея. Скорее всего никуда бы он и не пошёл. Так только, припугнул для порядка. А этот испугался по-настоящему. И как-то он сразу поверил, что пророчество ему поможет. В общем, не было там никакой борьбы. Подлый, гадкий удар исподтишка, не оставивший Виттору и малейшего шанса защититься. И крови-то особо не было. Но вот руки запачкал. По локоть.

И Хранитель замолчал. Словно ушёл в прошлое, в ту ночь, вместо Нокс, прощаться со Старейшим.

Соне не надо было спрашивать, правда ли то, что рассказал Эреб.

— Я не хочу об этом думать даже завтра, — философия Скарлетт О’Хара в современной интерпретации. — Рассказывай! Хоть что-то во всей этой истории было настоящее?

— Настоящим было пророчество. Разгадать его до конца никто не смог за века, но суть была очевидна: впервые женщина придет с Изначального уровня, он же надлунный мир, и принесет хаос и разрушение. Именно то, что мне было нужно. Тем более что Старейший уверял, будто тут прямая связь с Окуляром.

— Окуляр тебе чем не угодил? После того, что он сделал с Соней, я в целом только за, но тебе-то зачем? — спросил Тим. — Только не надо опять про то, что так сбежать проще.

— Уйти, конечно, можно было через любой переход. Вот только работающий Окуляр быстро нашёл бы меня на Изначальном уровне. Он же, зараза, помнит каждого, кого касался. Да и потом, разрушенный Окуляр — событие из ряда вон выходящее. Кто бы стал заниматься сбежавшим инсинуатом?

— Стратег, куда деваться, — прокомментировал Тим.

Соня уже не хотела слушать никаких ответов, но упорно продолжала задавать вопросы.

— Как ты узнал, когда я приду? Я это перо могла в любой день поймать!

— Могла. Я и ждал тебя почти полгода. Каждый вечер, с момента наступления года Огненной Обезьяны.

— Да с чего ты взял-то, что в этом году ждать надо?

— О, это-то как раз было не сложно. Что такое девятый год? От начала времен? От Рождества Христова? Сомнительно. Ни одной записи о появлении любого существа женского пола в Оке не было. Значит, ещё не приходила. Значит, девятый год огня ещё не наступил. Дальше простая математика. Складываем цифры в годах и ищем тот, который в сумме даёт девять и приходится на огненный знак. Две тысячи шестнадцатый — год Огненной Обезьяны. То, что там дальше что-то про перья и погибель, меня мало интересовало. Мне главное было продолжать ждать и верить, что ты придёшь. А с каждым месяцем вера слабела. Но надежда умирает последней. И ты пришла. А дальше всё было совсем легко.

— Легко? Что ты…

— Систер! — не вовремя осенило Тимоху. — Я понял, почему матерь троих ! Это ж, как и сказал Эреб, не буквально!

— Мелкий, это сейчас очень важно?

— Очень! Хотя не знаю, — Тим смешался.

— Понятно. Рассказывай.

— Ты — София!

Станиславский бы позавидовал такой паузе.

— Это очень ценное замечание. Я, безусловно, София. И?

— И ты мать!

— Мелкий, хорош!

— Ладно, ладно. Ты мать Веры, Надежды и Любови. Понимаешь? Он как сказал про то, что…

— …Надежда умирает последней, — закончила Соня хором с братом. — Звучит разумно. Младшей ведомая, хаос и мрак … Это, ну, младшая — любовь, да?

— Систер, давай эту строчку опустим.

Грей ухмыльнулся. Все сделали вид, что не заметили.

— Волей пера Азраила погибель со старшей нашедшая,  — это меня куда как больше интересует, — закончил мысль Тим.

— Старшая — это вера. Значит, мою веру разрушило перо? Но это же не так, с пера всё началось. Благодаря ему я, наоборот, поверила!

— С пером Азраила всё чуть сложнее, — заговорил комтур. — Перо Азраила — это я.

Макс никогда не жаловался, что его слушают недостаточно внимательно, но в этот раз он побил все рекорды.

— Кхм, ну, это давняя история и сложная. Там, кхм, много тонкостей и подводных камней. В общем, сейчас не время и не место. Да и вообще ни к чему.