Эдвина Нун - Дочь тьмы

Она была уверена, что лишится рассудка, если страшный смех в эту ночь вновь раздастся за ее дверью. Еще одного удара она не вынесет.

Наутро состояние Аманды ухудшилось. У нее поднялась температура и появились мучительные боли в желудке. На завтрак она лишь выпила стакан теплого молока, который ей принесла Баттл, когда зазвучали колокола сельской церкви.

Сил Аманды хватило только на то, чтобы дернуть за шнурок, соединенный со звонком вызова. Баттл вернулась, взглянула на нее и поспешно вышла. Аманда закрыла глаза и откинулась на подушки. Она не могла понять, откуда взялись тошнота и боли под ложечкой. Во рту пересохло. На голове, в том месте, куда пришелся удар, образовалась шишка размером с голубиное яйцо.

Она утратила чувство времени и не могла сказать, сколько его прошло, прежде чем она почувствовала присутствие в ее комнате других людей. Из забытья ее вывели мужские голоса. Ей стоило больших трудов разомкнуть отяжелевшие веки и открыть глаза. В ушах шумело, тело стали сотрясать судороги.

— Ваша пациентка, доктор Хэмм. Мисс Трент из Лондона, наставница Кароли. — В эту минуту знакомый голос сэра Перси прозвучал для Аманды как сладкая мелодия.

— Совсем молоденькая, сэр Перси, — ответил мужчина хриплым, гнусавым голосом — Говорите, она только молоко пила?

— Да. Ночью с ней произошла неприятность: ударилась головой. Видите эту шишку? Баттл принесла ей утром молоко для подкрепления.

Чья—то теплая рука обхватила ее тонкое запястье, задержалась ненадолго и принялась закатывать рукав ее ночной рубашки. Она почувствовала запах табака.

— Гм. Пульс учащенный. У стакана из—под молока кислый запах. Возможно, этим объясняются судороги. Я дам ей рвотное средство. Пожалуй, у нее пищевое отравление. Хотя, как известно, удар по голове тоже может вызывать тошноту.

— Сделайте что—нибудь, — взмолился сэр Перси. — Моя дочь так привязалась к ней. Она никогда не простит мне, если с мисс Трент что—нибудь случится.

Доктор Хэмм произнес что—то невнятно. Аманда уже не чувствовала своего тела. Она все слышала и понимала, но у нее пропали все физические ощущения.

— Сделаю все, что в моих силах, сэр Перси. Лучше успокойте свою дочь. Она близка к нервному срыву.

— Вот тебе и Брайтон, — пробормотал сэр Перси. — Бедная Кароли.

— Что вы сказали?

— Брайтон. Мы хотели съездить туда на отдых сегодня. Я, моя дочь и мисс Трент.

— Об этом не может быть и речи. Этой молодой женщине в течение следующих двадцати четырех часов необходим полный покой. Расстройство желудка — дело серьезное. Вскоре она почувствует себя лучше, но будет слаба, как котенок.

— Понятно. Как скажете.

— Странное дело, сэр Перси. С подобными симптомами я еще не сталкивался. Велите своей прислуге всегда кипятить молоко. Вы не представляете, как много бактерий… — Это было последнее, что Аманда слышала. Она вновь забылась беспокойным сном, во время которого боль в желудке то прекращалась, то возвращалась вновь. Несколько раз ее вырвало. Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем ей стало легче.

Под вечер она уже могла сидеть самостоятельно. Желудок больше не болел. Осталась лишь сильнейшая слабость. В ее комнате никого не было. Мысленно она поблагодарила доктора Хэмма, которого даже не видела.

Она больше не боялась. Перенесенная болезнь и усталость не оставили места для страха. Теперь главное для нее было — скорее поправиться. В том, что выздоровеет, она не сомневалась.

Вечером ее навестила Кароли. Аманда впервые видела девушку такой серьезной и сдержанной. Ее красивое лицо больше не сияло озорной улыбкой. Кароли неуклюже опустилась в кресло напротив ее кровати. На ней было светло—синее платье, ярко—красная лента обхватывала ее длинные волосы.

В этот день солнце не появлялось из—за толстого слоя облаков. В комнате горел камин, который предусмотрительно разожгла Баттл.

— Вы замечательно выглядите, Кароли.

— Как вы себя чувствуете, Аманда?

— Хорошо, благодарю вас. Доктор Хэмм, должно быть, отличный врач.

— Ему скоро семьдесят. Он помог мне появиться на свет. Я очень люблю этого старика. Вам в самом деле лучше?

— В самом деле.

Кароли вздохнула и подалась вперед с озабоченным выражением лица, на которое упали отблески огня камина.

— Знаете, все дело в молоке. Оно прокисло до такой степени, что стало опасным. Меня это удивило. Баттл всегда внимательно относилась к тому, что мы едим.