Лев рыжков - День крысы

Лиза пыталась ударить узколицего ногой, но промахивалась. К тому же волосы, упавшие на глаза, ограничивали обзор.

- Да там этих беженок, наверное, как грязи, - сплюнул крепыш. - Эй, кобылка, ты будешь брыкаться?

- Пшел вон! - закричала Лиза.

И вдруг ощутила, как по щеке жарким огнем растекается боль.

- Не смейте бить маму! - раздался откуда-то сверху голос Димки. - Отпустите ее!

- Тебя не спросили, - гоготнул Михеич. - Вали пока цел, недомерок.

- Убери руки, я сказала. Убе…

- Ты плохо понимаешь? - раздался гаденький голос длинного. - Расслабься и получай удо…

Сверху раздался тихий стук каких-то жестянок, шипение, и вдруг - вопль. По лестнице поплыл химический запах. Выпала бутылка виски.

- Ааа! - заорал Михеич, отпустив Лизу. - Ааа, бля! Блин, Гена, лови гаденыша. Он мне в глаза чем-то брызнул.

Конечно, сообразила Лиза, Димка догадался вытащить из школьного рюкзачка освежитель воздуха. Ай, молодец…

Теперь все решали доли секунды. Лиза пнула ослепшего крепыша в коленку. Угадала движение длинного, попытавшегося схватит ее за ворот куртки, сильно толкнула его в грудь. Тот рухнул на площадку, загораживаясь, словно щитом, непогашенной сигаретой.

И снова раздалось шипение. Димка выпустил струю прямо в алый огонек, который в одно мгновение разросся и превратился в настоящий факел.

Теперь Лизины враги вопили в две глотки.

- Чё орешь, дурак? - выл Михеич. - Хватай сучку, уйти не дай.

Но Лиза уже мчалась вверх по лестнице, подхватив Димку, перепрыгивая через три ступеньки подряд.

Сзади слышался гулкий топот ног, прерывистое дыхание. Чья-то рука пыталась схватить Лизу. Сердце стучало так, что грозило проломить ребра.

На площадке самого верхнего этажа сильная, грубая рука схватила Лизу сзади за воротник.

- Попалась, сука!

- Димка, беги! - прохрипела Лиза, чувствуя, что дыхания разом не стало. - Беги! Зови на по…

Крепыш развернул ее и ударил кулаком в живот. На несколько секунд Лиза ослепла от боли.

Секунды слепоты казались бесконечными. Это было странное ослепление. Лиза видела только мутные, какие-то словно белесые, контуры, прорезавшие темно-багровую пелену. Не хотелось поддаваться панике, но первобытный, заполошный страх прорывался наружу, как гной из запущенной раны.

«Что же делать? - думала Лиза. - Кому я нужна, слепая? И что будет с Димкой?»

Время растянулось, и Лиза каким-то шестым (или даже седьмым) чувством ощущала сбой в течении секунд.

На счастье, целую вечность спустя багровая пелена стала отступать. Лиза смогла различать то, что происходит вокруг.

Она увидела крепыша, его руку у себя над головой - держал за волосы, - увидела его кривой оскал. По лестнице поднимался, тяжело и одышливо, узколицый.

Димка… Димки не было.

- Ты, пизда, глаза мне чуть не выжгла, - шипел Михеич.

- Пес, - прошипела в ответ Лиза. По-другому, почему-то, говорить не получалось. - Пес…

Сильная рука Михеича потянула ее голову вниз. Лиза (время все еще было медленным) видела как к ее лицу, носу, глазам приближается колено, обтянутое грязной и вытертой джинсовой тканью. Колено, которое вот-вот нанесет страшный удар, за которым… Но нет, нет, не думать…

Раздался какой-то шум за спиной, и события неожиданно приняли совсем другой оборот. Колено, не дойдя до Лизиного лица считанных сантиметров, вдруг пошло обратно. А сам крепыш стал заваливаться назад. Сначала он тянул за собой Лизу, но мгновением позже его хватка разжалась, он выпустил Лизины волосы.

Это казалось невероятным, но крепыш падал.

- Лиза, прочь! - раздался сзади голос - мужской, властный.

Еще не осознав, кому именно принадлежит этот голос, Лиза отшатнулась, упала на бок, болезненно ударившись ребрами о края ступеней.

Сначала она видела только ноги, но потом, лихорадочно отползая вверх и в сторону, восприняла картину в полном объеме.

На помощь ей пришел тот самый эмчеэсник - Валерий Петрович. Лиза видела, как он нанес несколько резких, коротких ударов в лицо ее обидчику. Затем каким-то почти неуловимым образом Валерий Петрович оказался за спиной этого самого Михеича. Валерий Петрович крепко сжал ушные раковины коренастого, а секундой позже резко выбросил перед собой руки. Лицо несостоявшегося (хотелось в это верить) насильника впечаталось в побелку стены, брызнуло алым, как перезревший помидор.

Лиза видела и узколицего, который отступал вниз по лестнице, выставив перед собой ладони.

- Дядя, - бормотал он. - Не надо, дядя. Я-то при чем!