Роберт МакКаммон - Час волка

> Дополнительное оскорб– ление к обиде – неупотребление родного языка, подумал Майкл. Не уди– вительно, что многие лица хмурились на «Мерседес», когда он проезжал мимо.

Осложняли движение многочисленные едва ползущие грузовики, оглу– шавшие окружавших велосипедистов звуками выхлопов, как взрывами бомб. Майкл видел несколько военных грузовиков, набитых солдатами, даже па– ру танков, стоявших на обочине, их экипажи загорали и покуривали си– гареты. Общее впечатление было таким, что немцы уверены, что останут– ся здесь навсегда, и потому позволяют французам заниматься повседнев– ными делами, уверены, это они – завоеватели, которые крепко держат в руках бразды правления. Он видел группу молодых солдат, флиртовавших с девушками, офицера навытяжку, которому мальчишка начищал сапоги, другого офицера, кричавшего по-немецки на официанта, испуганно выти– равшего расплескавшееся из графина белое вино. Майкл сидел на заднем сиденье, поглощая все ароматы, картины и звуки, и ощущал тяжелую тень на Городе Света. «Мерседес» притормозил, и Габи нажала сигнал, чтобы поторопить нескольких горожан на велосипедах освободить ей дорогу. Майкл почуял конский запах и глянул влево, на военного полицейского, сидевшего на лошади, у которой на глазах были шоры с нацистской эмб– лемой. Человек отдал ему честь.

Майкл рассеянно кивнул и пожелал, чтобы этот подлец повстречался ему в лесу один на один.

Габи повела на восток, к бульвару Батиньоль, через район особня– ков и домов в стиле «рококо». Они достигли этого бульвара, свернули на шоссе Клиши, а затем направились к северу. Габи повернула вправо на улицу Кентон, и они въехали в район, где улицы были вымощены щер– батыми коричневыми каменными плитами и перед окнами на веревках висе– ло белье. Здания были выкрашены в выцветшие пастельные тона, у неко– торых фасады треснули и старые глиняные кирпичи проглядывали наружу, как желтые ребра. Здесь было меньше велосипедистов, не было кафе на тротуарах или углах улиц. Строения, казалось, как пьяные опирались друг на друга, будто лишившись опоры, и даже воздух казался Майклу пропахшим кислым вином. Фигуры, словно тени, наблюдали, как скользил мимо них черный автомобиль, глаза у них были безжизненными, словно фальшивые монеты. Порывы ветра от «Мерседеса» вздымали старые газеты в сточных канавах, и их пожелтевшие листы летели по неметенным троту– арам.

Габи быстро проскочила эти улицы, едва притормаживая на нерегу– лируемых перекрестках. Она свернула влево, потом вправо, потом, через несколько кварталов, еще раз налево. Майкл увидел загнутый указатель: «Улица Лафарж».

– Прибыли,– объявила Габи и, притормозив, мигнула фарами.

Двое мужчин, оба среднего возраста, отомкнули ворота и распахну– ли их. За воротами шла мощеная булыжником дорожка, лишь несколькими дюймами шире «Мерседеса», и Майкл сжался в ожидании, что машина сей– час поцарапается, но Габи въехала, не зацепившись ни с одной стороны. Двое мужчин заперли за ними ворота. Габи проехала дальше и въехала в зеленый гараж с просевшей крышей. Потом сказала: – Выходите,– и вы– ключила мотор.

Майкл вышел. Мужчина с коричневым от загара, в шрамах лицом и седыми волосами вошел в гараж.

– Следуйте, пожалуйста, за мной,– сказал он по-французски и быс– тро пошел прочь. Майкл вышел следом, оглянувшись на Габи, которая от– крыла багажник «Мерседеса» и вынимала коричневый чемодан. Она закрыла багажник, потом дверь гаража, и один из тех двух мужчин, которые от– крывали ворота, запер гараж на висячий замок и спрятал ключ в карман.

– Пожалуйста, побыстрее,– поторопил мужчина Майкла, голос у него был приятный, но твердый. Сапоги Майкла стучали по булыжнику, звуки эхом отдавались в тишине. Вокруг него окна неряшливо выглядевших до– мов почти все были закрыты ставнями. Седоволосый мужчина, широкопле– чий, с руками рабочего, отпер железную калитку с острыми пиками на– верху, и Майкл прошел за ним через розарий к черному ходу в здание, светло-голубое, как голубиное яйцо. Перед ними открылся узкий коридор и пролет шатких ступенек. Они поднялись на второй этаж. Открылась еще одна дверь, и седоволосый человек жестом пригласил его войти внутрь. Майкл вошел в комнату, в которой был ковер, составленный из разно– цветных лоскутков, и сильно пахло свежевыпеченным хлебом и вареным луком.

– Приветствуем вас в нашем доме,– сказал кто-то, и Майкл обнару– жил, что смотрит на маленькую хрупкую старушку с снежно-белыми воло– сами, заплетенными на затылке в длинную косу. Она была одета в вы– цветшее синее платье, поверх которого был фартук в красную клетку. Под круглыми очками у нее были темно-карие глаза, которые видели все и не выдавали ничего. Она улыбнулась, лицо в форме сердечка собралось в многочисленные морщинки и обнажились зубы цвета слабого чая.– Раз– девайтесь, пожалуйста.