Роберт МакКаммон - Час волка

Михаил сбил его на землю, в палую листву, и сцепил челюсти на его шее. Он яростно мотнул головой вправо и влево, услышал звуки дро– бившихся костей. Человек забился, но это были предсмертные судороги. Михаил перестал рвать его шею, и тот без крика умер.

Послышался сжимающий сердце звук стесненного дыхания. Михаил поднял взгляд, зеленые глаза его блеснули.

Степан обернулся и поднимал ружье.

Михаил увидел, как палец солдата давит на курок. За миг до того, как пуля покинула ствол, Михаил отскочил в сторону, нырнув в кусты, и русский свинец выбил пятно в русской пыли. Прогремел второй выстрел, пуля прошла над плечом Михаила и выбила щепки из дуба. Михаил метнул– ся вправо, влево, ускользнул, сразу же остановился в палой листве и услышал, как солдат бежит. Этот человек звал на помощь, и Михаил дви– нулся за ним, как молчаливое возмездие.

Солдат запнулся о собственный сапог, удержался и побежал дальше.

– Помогите! Помогите! – кричал он и, повернувшись, сделал вы– стрел в то, что, как он думал, двигалось позади него.

Однако Михаил гнал его так, чтобы отрезать от лагеря. Солдат продолжал бежать и кричать, в волосах его запутались листья, и Михаил выскочил из кустов и хотел было уже прыгнуть, но в следующую секунду тратить усилия оказалось ни к чему.

Земля под ногой солдата провалилась, он свалился на землю и лис– тья. Его крик оборвался на приглушенной ноте. Михаил осторожно встал на краю ямы и посмотрел вниз. Тело солдата дергалось, пробитое семью или восьмью заостренными кольями. Запах крови был очень силен, и от всего этого Михаил яростно закружился, пытаясь поймать собственный хвост.

В следующий момент он услыхал крики: быстро приближались другие солдаты. Михаил повернулся и быстро побежал к тому месту, где лежал мертвым первый. Он ухватил челюстями труп за шею и с трудом потащил в кусты. Тело было тяжелым, ткани его рвались; это была грязная работа. Уголком глаза он увидел мелькнувшее белое; Виктор подскочил рядом и помог ему утащить труп в тень под густыми соснами. Потом Виктор щелк– нул клыками перед мордой Михаила – сигнал убегать. Михаил замялся, но Виктор жестко толкнул его плечом, и он подчинился. Виктор пригнулся к земле, прислушиваясь к шуму, производимому солдатами. Их было восемь человек, и пока четверо снимали мертвого с кольев, остальные четверо стали красться по лесу, держа ружья наготове.

Звери пришли. Виктор всегда знал, что они когда-нибудь придут. Звери пришли, и они не откажутся от их кровавой плоти.

Виктор встал, призрак среди деревьев, и побежал назад к белому дворцу, в его ноздрях оставался гнилостный запах этих зверей.

Плечо Михаила сжала рука, прерывая его беспокойный двухчасовой сон, к губам прижался палец.

– Тихо,– сказал Виктор, скорчившись рядом с ним.– Прислушайся.

Он глянул на Олесю, которая уже проснулась и прижимала к себе Петра, потом опять на Михаила.

– Что такое? Что происходит? – Франко с помощью костыля подни– мался.

– Идут солдаты,– ответил Виктор, и лицо Франко побледнело.– Я видел их с башни. Их пятнадцать или шестнадцать, а может больше.

Он увидел в темно-синем предрассветном сумраке, как они перебе– гали от дерева к дереву, думая, что невидимы. Виктор слышал скрип ко– лес; они тащили с собой пулемет.

– Что будем делать? – Голос Франко был на грани паники.– Нужно убираться, пока можно!

Виктор глянул на едва горевший костер и кивнул.

– Хорошо,– сказал он.– Мы уйдем.

– Уйдем? – спросил Михаил.– Куда? Наш дом здесь!

– Забудь про это! – сказал ему Франко.– У нас не будет ни малей– шего шанса, если они застанут нас здесь.

– Он прав,– согласился Виктор.– Мы скроемся в лесу. И, может быть, вернемся назад, когда солдаты уйдут.– По тому, как он это ска– зал, было понятно, что сам он в это не верил; раз солдаты обнаружили волчье логово, они до первого снега могут и сами перебраться туда жить. Виктор встал.– Больше здесь оставаться нельзя.

Франко не стал медлить. Он отбросил костыль, серая шерсть начала покрывать его тело. Через минуту он уже закончил превращение, тело его удерживало равновесие на трех ногах. Нужно было превращаться Ми– хаилу, но Петр был еще в человеческой коже, и потому Олеся тоже не могла превратиться. Он решил остаться человеком. Лицо Виктора и его голова стали изменяться; он сбросил одежду, гладкая белая шерсть вы– растала у него на груди, плечах и спине. Франко уже поднимался по ле– стнице. Михаил схватил Олесю за руку и потянул ее с ребенком за со– бой.