Роберт МакКаммон - Час волка

– Я. И недешево.– Она прошла к бару с ониксовым верхом, достала с полки бокал и откупорила бутылку ключевой воды.– Я богата,– приба– вила она.

– И все благодаря актерской игре?

– С тридцать шестого я снималась в главных ролях в шести филь– мах. Разве вы обо мне не слышали?

– Я слышал об Эхо,– сказал он.– Не о Чесне ван Дорн.– Он открыл балконную дверь и вдохнул туманный, пахнущий сосной воздух.– Как же американка стала немецкой кинозвездой?

– Талант. Плюс к этому я оказалась в нужное время в нужном мес– те.– Она выпила ключевую воду и отставила бокал в сторону.– «Чесна» происходит от «Чисапик». Я родилась на яхте отца, в заливе «Чисапик– Бэй». Мой отец был немец, а мать – из Мэриленда. Я жила в обеих стра– нах.

– Почему же вы предпочли Мэриленд Германии? – многозначительно спросил он.

– Вы имеете в виду мою лояльность? – Она едва заметно улыбну– лась.– Ну, что ж, я не из тех, кто верит в этого человека над ками– ном. Как не верил и мой отец. Он покончил с собой в 1934, когда его дело прогорело.

Майкл открыл было рот, чтобы сказать «Сочувствую», но это не требовалось. Чесна просто ставила его в известность.– И все же вы де– лаете фильмы для нацистов?

– Я делаю фильмы, чтобы делать деньги. К тому же, есть ли лучший способ добиться их расположения? Благодаря тому, кто я и что делаю, я вхожа туда, куда не вхожи многие другие. Я как бы невзначай слышу массу сплетен, а порой даже вижу карты. Вы были бы изумлены, узнав, как способен бахвалиться какой-нибудь генерал, когда шампанское раз– вяжет ему язык. Я – Золотая Девушка Германии. Мое лицо есть даже на некоторых пропагандистских плакатах.– Она вскинула брови.– Понимаете?

Майкл кивнул. О Чесне ван Дорн следовало узнать намного больше; не выдумка ли, подобно своим героиням, и она сама? Как бы там ни бы– ло, Чесна была красивой женщиной и держала жизнь Майкла в своих ру– ках.– Где мой друг?

– Вы хотите сказать, ваш слуга? В крыле, предназначенном для прислуги.– Она жестом указала на белый телефон.– Можете связаться с ним, набрав после номера наших апартаментов девятку. А если вы голо– дны, можно заказать вам еду в номер.

– Голоден. Я бы не отказался от бифштекса.– Он увидел, что она остро взглянула на него.– Сырого,– объяснил он.

– Мне хотелось бы, чтобы вы кое-что узнали,– сказала Чесна после паузы. Она прошла к окнам и выглянула на реку; грозовое освещение разрисовало ее лицо узорами.– Даже если вторжение будет удачным – а шансы против этого – союзникам никогда не добраться до Берлина раньше русских. Конечно, нацисты ожидают вторжения, однако не знают точно, где или когда оно начнется. Они планируют скинуть союзников обратно в море, чтобы можно было все силы бросить на русский фронт. Но это им не поможет, потому что русским фронтом к тому времени будет граница Германии. И потому это мое последнее задание; когда мы выполним свою миссию, я уеду с вами.

– И с моим другом. С Мышонком.

– Да,– согласилась она.– И с ним.

В то время как ликантроп и кинозвезда обсуждали свое будущее, ста сорока футами ниже по двору отеля проехала серая, как ружейная сталь, штабная машина с эсэсовским флажком. Машина переехала через понтонный мост и покатила по мощеной лесной дороге – той, что привела Майкла с Мышонком в «Рейхкронен». Машина въехала в Берлин и, лавируя, стала пробираться на юго-восток, к заводам и загрязненному воздуху района Нойкельн. С востока плыли черные тучи, далекими разрывами бомб гремел гром. Машина подъехала к кварталу грязных домиков с верандами, и шофер остановил ее посреди улицы, не обращая внимания на движение. Ни один автомобиль не загудел; флажок СС подавлял всякое недовольство в зародыше.

Из машины вылез огромный неуклюжий человек в форме адъютанта СС, в сером кепи с козырьком и начищенных до блеска высоких сапогах. Он обошел авто и распахнул дверцу. На мостовую ступил пассажир, сидевший на заднем сиденье,– тощая как жердь фигура в форме, фуражке и длинной темно-зеленой шинели; он прошествовал в конкретный домик с верандой, здоровяк следовал по пятам. Ружейно-серая машина стояла, не двигаясь с места. Много времени это занять не должно было.

На втором этаже здоровенный кулак бесцеремонно постучал в дверь с пятнистой от времени цифрой «5».

В номере послышался кашель. «Да? Кто там?»

Офицер в темно-зеленой шинели кивнул.

Бутц задрал правую ногу и пнул дверь. Пронзительно взвизгнуло треснувшее дерево, дверь сломалась, но замок не дал ей вылететь из проема. От такого упрямства лицо Бутца залилось густым румянцем яро– сти; он пнул ее еще раз и еще. «Хватит! – крикнули изнутри.– Прошу вас, перестаньте!»