Роберт МакКаммон - Час волка

По стенам помещения проходили полки с одеждой – в основном не– мецкая военная форма. С них сняли мерки, подобрали для них костюмы и рубашки и пометили, где подправить, для барона и его камердинера из– влекли корзину с обувью, чтобы перемерить ее. Женщины, снявшие разме– ры с Мышонка, кудахтали и раздражались от того, что им всю ночь при– дется укорачивать брюки, рубашки и рукава пиджаков. Появился мужчина с ножницами и бритвой. Еще кто-то принес ведра с горячей водой и бру– сками грубого хозяйственного мыла, от которого сошли бы бородавки и у жабы. Под щелканье ножниц, с помощью бритвы и мыла Майкл Галатин – который не был новичком в превращениях – приобрел совершенно новую личину. Но по мере превращения ему вспомнился аромат кожи с корицей, и он обнаружил, что задумался о том, какое же лицо было под вуалью?

Черный «Мерседес» прибыл точно в назначенные девять часов утра. Был такой же сумрачный день, солнце спряталось за густыми серыми ту– чами. Нацистское командование такой погоде радовалось: когда смыка– лись тучи, бомбардировщики союзников ограничивали свою деятельность.

Двое мужчин, появившиеся из домика возле железнодорожных путей, разительно отличались от тех, которые вошли в него прошлым вечером. Барон фон Фанге был чисто выбрит, черные волосы аккуратно уложены, из глаз исчезла усталость; на нем был серый костюм с жилетом, светло-го– лубая рубашка с узким в полоску галстуком и серебряной булавкой. На ногах начищенные черные туфли, на плечи накинут бежевый плащ из верб– люжьей шерсти. Черные замшевые перчатки довершали его облик. Было вполне очевидно, что его одежда сшита на заказ. Его камердинер, ни– зенький полноватый человек, был также чисто выбрит и аккуратно под– стрижен, чего нельзя было сделать с его неприлично большими ушами. На Мышонке был темно-синий костюм и одноцветный черный галстук-бабочка. Он выглядел совершенно несчастным: воротник рубашки у него был на– крахмален до состояния ошейника, а новые сиявшие черным туфли сдавли– вали ступни как кандалы. К тому же ему пришлось освоить одну из обя– занностей камердинера: носить чемодан из телячьей кожи, набитый платьями барона и своими. Но когда Мышонок помогал упаковывать чемо– дан, который подносил сейчас от дома до багажника «Мерседеса», то не– вольно благодарил портных за их внимательность к мелочам: все рубашки барона были помечены его монограммой, и даже на чемодане был вензель «ФФФ».

Майкл уже распрощался с Гюнтером, Дитцем и другими. Он уселся на заднее сиденье «Мерседеса». Когда Мышонок полез на заднее сиденье, Вильгельм – широкоплечий мужчина с нафабренными седыми усами – ска– зал: «Слуги ездят на переднем сиденье»,– и резко захлопнул заднюю дверцу перед носом Мышонка. Мышонок, ворча себе под нос, занял место спереди. Майкл услышал, как в кармане маленького человека звякнул Же– лезный Крест. Затем Вильгельм запустил мотор, и «Мерседес» мягко от– чалил от бордюра.

Передние и задние места разделялись стеклянной перегородкой. Майкл ощущал в автомобиле запах Эхо, которым тот был пропитан. Авто– мобиль был безупречно вылизан: ни платка, ни клочка бумаги – ничего, что могло бы намекнуть на личность Эхо. Так Майкл думал до тех пор, пока не открыл блестящую металлическую пепельницу позади сиденья во– дителя. В ней не было ни пылинки пепла, но был обрывок зеленого биле– та. Майкл получше вгляделся в надпись на нем: «кино электра». Киноте– атр «Электра». Он вернул обрывок на место, закрыл пепельницу. Потом открыл маленькую шторку на петлях между собой и Вильгельмом: – Куда мы едем?

– У нас два пункта назначения, сударь. Первый – посещение худож– ника.

– А второй?

– Ваши апартаменты, пока вы находитесь в Берлине.

– Дама к нам присоединится?

– Вероятно, сударь,– сказал Вильгельм, и больше ничего.

Майкл закрыл шторку. Он посмотрел на Мышонка, занятого попытками пальцами растянуть воротничок. Этой ночью, когда они спали в одной комнате, Майкл слышал, как Мышонок всхлипывал. Среди ночи Мышонок вы– лез из своей постели и долго стоял в темноте у окна. Майкл слышал ти– хое позвякивание Железного Креста, который Мышонок крутил в руке. По– том, спустя некоторое время, Мышонок глубоко вздохнул, шмыгнул носом и заполз назад под одеяло. Звяканье Железного Креста прекратилось, Мышонок заснул, сжимая медаль в кулаке. Теперь, по крайней мере на время, его душевный кризис прошел.

Вильгельм был замечательным водителем, и это было хорошо, потому что улицы Берлина представляли собой кошмар из телег, армейских гру– зовиков, танков и трамваев, приправленный еще и кучами гниющего мусо– ра. Пока они ехали по направлению к дому Тео фон Франкевица, на стек– ло начал накрапывать слабенький дождик, а Майкл в уме перебирал все то, что узнал из досье.