Роберт МакКаммон - Моё!

Дверь открылась, и человек с опухшими со сна глазами выглянул сквозь щелочку.

– Да? – спросил он.

Она не могла говорить. Это был красивый мужчина крепкого сложения, но на голове у него был пучок вьющихся седых волос и было ему, по всей видимости, далеко за шестьдесят.

– Чем могу служить, мисс?

В его голосе слышалась острая нотка раздражения.

– Э.., э… – Шестеренки у нее в мозгу заело. – Э.., вы… Ник Хадли?

– Да. – Его карие глаза сузились, и она увидела, как они скосились на ее значок-»улыбку».

– Я.., заблудилась, – сказала Мэри. – Я ищу Муир-роуд.

– Вон туда. – Он показал направо, дальше вдоль Оверхилл, дернув подбородком. – Я вас знаю?

– Нет. – Она отвернулась и заторопилась к «чероки».

– Эй! – окликнул Хадли, выходя из двери. На нем были пижамные штаны и зеленый халат с рисунками парусников. – Откуда вы знаете мое имя?

Мэри скользнула за руль, закрыла дверь и задним ходом выехала на Оверхилл-роуд. Ник Хадли стоял во дворе, где птицы сражались за владычество над купальней. Псы выли, пристроившись в унисон к сирене. Мэри поехала дальше, ведомая своей звездой.

В четверти мили от дома Хадли направо отходила Муир-роуд. Мэри повернула туда. К туманному океану уходили зеленые холмы с точками домов красного дерева, далеко раскиданными друг от друга и отодвинувшимися от извилистой дороги. Мэри высматривала фамилии и номера на почтовых ящиках. Она проехала плавный поворот, где буйно разрослась степная трава, и на почтовом ящике с рисунком голубого кита увидела имя: «Кавано».

Подъездная дорожка из толченого гравия вела на двадцать ярдов вверх по холму, к дому из красного дерева с балконом, глядящим на Тихий океан. Перед домом стоял пикап цвета бронзы. Мэри подогнала «чероки» впритык к пикапу и остановилась. Барабанщик, чем-то раздраженный, заплакал. Мэри смотрела на дом, вцепившись в руль. Она не будет знать, пока не постучится в дверь. Но если откроет он, пусть сразу увидит своего сына. Она повесила сумку на плечо, взяла Барабанщика и вышла.

Это был красивый, ухоженный дом. В него вкладывали труд и душу. Солнечные часы стояли на возвышении во дворе, вокруг по клумбам росли красные цветы, похожие на помазки для бритья. Воздух был прохладен, с далекого океана задувал бриз, но солнце согрело лицо Мэри и его тепло уняло плач Барабанщика. Она увидела надпись на водительской дверце пикапа: ВАШИ ДАЛЕКИЕ КОРНИ, ИНКОРПОРЕЙТЕД. Под этой надписью курсивом были выведены имена супругов Кавано и телефонный номер.

Мэри крепко держала ребенка, как сон, который страшилась потерять, поднимаясь по ступеням красного дерева к входной двери.

На двери был бронзовый дверной молоток в виде старческого бородатого лица. Мэри воспользовалась кулаком.

Ее внутренности пульсировали от напряжения, мускулы натянулись стальными лентами. Пот струился по ее щекам, и она неотрывно смотрела на дверную ручку, а рука Барабанщика нашла у нее на груди значок-»улыбку» и крепко в него вцепилась.

Она не успела постучать второй раз, как услышала щелканье замка.

Дверь открылась так быстро, что Мэри вздрогнула.

– Привет! – В дверях стояла стройная симпатичная женщина с длинными светло-каштановыми волосами и карими глазами. Она улыбалась, морщинки очерчивали ее рот.

– Мы вас в окно высматривали! Заходите!

– Я.., я приехала…

– Порядок, все готово. Заходите.

Она отошла от двери, и Мэри Террор перешагнула через порог. Женщина закрыла дверь и повела Мэри в большой кабинет со сводчатым потолком, сложенным из больших камней камином и дедовскими часами.

– Вот он. – Женщина, одетая в розовый спортивный костюм и бледно-голубые кроссовки, расстегнула сумку, стоящую на бежевом диване. Внутри было что-то в лакированной деревянной рамке.

– Мы хотели, чтобы вы посмотрели сначала, пока он не запакован, – объяснила женщина.

Это был герб – две каменные башни по сторонам, а посередине зверь – полуконь-полулев на фоне языков пламени. По низу герба затейливой надписью вилась: Михельхоф.

– Цвета отлично вышли, как по-вашему? – спросила она.

Мэри не знала, что сказать. Явно эта женщина – Сэнди Кавано, как предположила Мэри – ожидала сегодня утром кого-то, кто должен был забрать этот герб.

– Да, – решила Мэри. – Отлично.

– Ох, я очень рада, что вам понравилось! Разумеется, пакет с историей семьи прилагается. – Она повернула раму, чтобы показать конверт, приклеенный лентой к реверсу герба, и Мэри уловила блеск обручального и венчального кольца. – Вашему брату это понравится, миссис Хантер.