Дин Кунц - Нехорошее место

— Вы этого не сделали.

Улыбка смелой близняшки стала шире.

— После того, как ты закопал ее, мы ее вырыли. Теперь она — часть нас и всегда будет частью нас, частью стаи.

Кошки махали хвостами и смотрели на Конфетку.

В крике, вырвавшемся из его груди, человеческого было куда как меньше, а скорость, с которой он подскочил к смелой близняшке, сделала бы честь и супермену. Телом он прижал ее к холодильнику, правой рукой схватил за лицо, ударил затылком по пожелтевшей эмалированной поверхности, потом еще раз. Схватил обеими руками за тонкую талию, поднял, попытался отбросить, как тряпичную куклу, но Виолет с кошачьей быстротой обвила его ногами, сцепилась лодыжками у него за спиной. Ее груди зависли аккурат на уровне его лица. Он принялся молотить смелую близняшку кулаками, но та держалась. А когда удары прекратились, чуть сползла вниз, тонкая бледная шея оказалась совсем рядом со ртом Конфетки. Он не упустил возможности, которую она ему предоставила, и зубами вырвал из нее жизнь.

Кошки отчаянно заверещали, уже не как одно существо, и бросились врассыпную.

Конфетке потребовалось меньше минуты, чтобы в этом шуме и гаме выпить кровь своей сестры. Ни Бобби, ни Джулия не пытались вмешаться, понимая, что Конфетка — тот же торнадо. Они бы погибли, а ураган не потерял бы своей силы. Френк же снова ушел в себя.

Отбросив безжизненное тело Виолет, Конфетка повернулся к застенчивой близняшке и расправился с ней еще быстрее, потому что сопротивления она не оказывала.

Когда же он отбросил и это тело, Френк наконец-то повиновался полученному приказу, подошел к Конфетке вплотную и удивил брата, взяв его за руку. А потом, как Бобби и надеялся, Френк отправился в путешествие, а Конфетка — вместе с ним, только не по своей воле, а как пассажир, точно так же, как путешествовал Бобби.

После царившего в кухне шума тишина просто оглушала. Вся в поту, еще не придя в себя от увиденного, Джулия отодвинула стул от стола. Деревянные ножки заскрипели по старому линолеуму.

— Нет. — Бобби подскочил к ней, встал позади, взял за здоровую руку. — Подожди, еще рано, оставайся на прежнем месте.

Флейта.

Порыв ветра.

— Бобби. — В голосе Джулии слышались панические нотки. — Они возвращаются, давай уйдем. Пока у нас есть шанс.

Он удержал ее на стуле.

— Не смотри. Я должен, чтобы убедиться, что Френк меня понял, а тебе смотреть незачем.

Атональная музыка повторилась, порыв ветра дохнул на них запахом крови убитых близняшек.

— О чем ты говоришь? — спросила она.

— Закрой глаза.

Глаз она, естественно, не закрыла, потому что никогда ни от кого и ни от чего не убегала.

Полларды вернулись, после их короткого путешествия в тандеме, то ли на гору Фудзи, то ли к дому Фогерти, а может, в несколько разных мест. Как Бобби и объяснил Френку в автомобиле, успех могли обеспечить только быстрые и постоянные перемещения. Братья уже не существовали, как два отдельных человека, поскольку перемещения обеспечивал разум Френка, который не мог «собирать» их в прежней конфигурации. Ошибки накапливались с каждой телепортацией. И теперь они слились почище любых сиамских близнецов. Левая рука Френка исчезла в правом боку Конфетки, словно он решил покопаться во внутренностях брата, правая нога Конфетки соединилась с левой ногой Френка, так что теперь они стояли только на трех ногах.

Наверное, странностей было больше, просто Бобби их не заметил, потому что братья снова исчезли. От Френка требовалось одно: перемещаться снова и снова, чтобы не дать Конфетке шанс перехватить инициативу. Если хотя бы одно перемещение прошло под его диктовку, в месте прибытия они могли вновь разъединиться.

Осознав, что происходит, Джулия замерла, положив на колени руку со сломанными пальцами, второй рукой вцепившись в руку Бобби. Он видел, что она все понимает, без объяснений, знает, что Френк жертвует собой ради них, и они обязаны стать свидетелями его мужественного поступка, это их долг перед Френком, они обязаны это сделать, как обязаны не дать умереть в своих воспоминаниях Томасу и Холу, Клинту и Фелине.

То была одна из самых главных и священных обязанностей добрых друзей и ближайших родственников друг перед другом: сохранять и поддерживать огонь памяти, дабы смерть человека не превращалась в его мгновенный уход из этого мира. В определенном смысле усопшие могли жить и после смерти, до тех пор, пока жили люди, которые их любили. Воспоминания являлись действенным оружием против хаоса жизни и смерти, надежным способом обеспечения связи между поколениями, установления противостоящего хаосу порядка.