Дин Кунц - Нехорошее место

«Нехорошее место» вызвало у моих издателя и агента даже большее неприятие, чем предыдущие произведения.

Я услышал от них новые вопросы: «Вы думаете, это забавно, молодой человек?» (Да, я полагаю, юмора в этом романе предостаточно), «Вы хоть понимаете, какой шанс, возможно, упускаете?» (Нет, я не понимал, но надеялся со временем обрести способность понимать) — и предупреждение: «Ты сильно пожалеешь об этом, когда твой отец вернется домой». Моего агента сюжетная линия романа обеспокоила даже больше, чем моего издателя. Мы дважды долго говорили по телефону, и мне было предложено проанализировать собственное творчество и определить, почему я с завидным упорством нарушаю все правила создания бестселлеров, выработанные за последние полвека. Я два месяца потратил на самоанализ, но гонорары, которые я (аналитик) брал с меня (пациента), оказались столь высокими, что я более не мог себе их позволить — и забросил психотерапию до того, как начал получать от нее какую-то пользу.

К моему огромному изумлению, мой агент сказала, что в отвратительно-оригинальном «Нехорошем месте» есть один момент, пусть и совершенно некоммерческий, который она полагает «свидетельством гениальности». Она говорила о Томасе и о тональности написания эпизодов с его участием. Ее потряс этот персонаж, очаровал, задел за живое, и она думала, что от мастерства, с которым мне удалось передать его внутренний мир, «захватывало дух». Не привыкший слышать такие похвалы от своих ближайших соратников по профессиональной жизни, я мог бы даже лишиться дара речи. Те, что хорошо меня знают, скажут вам, что дара речи лишить меня практически невозможно, и я всегда найду какие-то слова. Вот я и сказал своему агенту правду: я получил столь огромное удовольствие, когда работал над эпизодами, в которых рассказ велся от лица Томаса, что у меня возникла идея выдержать в таком же тоне весь роман, сделать основным рассказчиком больного синдромом Дауна. За моим откровением последовала гробовая тишина. И я не сразу понял, что мой агент просто не верила своим ушам. «Сладенький, — наконец услышал я от нее, — эпизоды, в которых повествование ведется от лица Томаса, гениальны, но слишком много гениальности для одного романа не есть хорошо».

Роман «Нехорошее место» был опубликован в том виде, в каком я его и написал, но не под первоначальным названием «Прыжок в час дня». Это также название знаменитой мелодии большого оркестра Бенни Гудмана, и музыка больших оркестров играет свою роль в этой истории. Стейси Крамер, редактору книги, название понравилось так же, как и мне, и она, будучи хорошим редактором, порекомендовала его оставить, но ее не послушали, так же как и меня. В отчаянии пытаясь избежать названия «Помешанный!» — с восклицательным знаком, на котором настаивал мой издатель и к которому склонялась мой агент, я сумел придумать взаимоприемлемое название, которое и появилось на титуле законченной книги.

Потом пришло предложение о продаже прав на экранизацию, а это уже совершенно другая история, более того, целая сага.

Какое-то время я изредка встречался за ланчем и разговаривал по телефону с Доном Джонсоном [45] Джонсон Дон (1950) — американский киноактер. Начал сниматься в 1970-х, но настоящий успех пришел к нему с телевизионным сериалом «Майами, полиция нравов» (1984–1989 гг.). , который как раз заканчивал сниматься в гигантском и революционном сериале «Майами, полиция нравов». Ему нравились мои книги, и он хотел, чтобы мы вместе сделали фильм. Дону я этого не говорил, но я не видел «Полиции нравов». Понятия не имел, какой же он популярный секс-символ, до того момента, пока не увидел, как однажды за ленчем к нашему столику одна за другой подходили женщины и оставляли ему листки бумаги с именами, адресами и телефонами. Как выяснилось, давнее высказывание: «Он такой красавчик, что ему приходится отгонять женщин палками» — в те дни в отношении Дона не было преувеличением, хотя, разумеется, у него никогда бы не поднялась рука, чтобы ударить женщину.

Подозреваю, малую часть их он отгонял струей из огнетушителя, а с остальными ему удавалось договориваться по-хорошему.

Так или иначе, я нашел, что Дон — нормальный, интеллигентный, забавный (забавный в смысле «ха-ха», а не в смысле, что он спит с артишоками в трусах) парень, а когда увидел его на экране, понял, что он очень хорош. Так что с удовольствием принял участие в нашей совместной работе. За год или около того, в течение которого продолжался наш роман (он ни разу не прислал мне цветов), мы так и не нашли подходящего проекта. Я за это время успел написать «Нехорошее место» и адаптировал книгу в киносценарий для «Уорнер бразерс». На киностудии сценарий понравился, и, когда пошли слухи, что этому проекту вот-вот откроют «зеленую улицу», чтобы максимально быстро запустить в производство, я подсунул экземпляр киносценария Дону.