Йон Линдквист: Пускай старые мечты умирают

«Тогда что же произошло?»

Карин долго молчала, уставившись в окно, будто пытаясь рентгеновским зрением увидеть сквозь здания, которые загораживали от нее заколоченный бассейн.

«Это был удар, порез, наконец произнесла она, с которого можно было начать процесс отрывания, так сказать. Но это не было сделано при помощи ножа. Мы нашли еще одну жертву, пожилого человека, в квартире…». Последние фразы она говорила скорее самой себе. Она несколько раз моргнула, будто просыпаясь. Посмотрела на меня. «Оскар Эрикссон. Ты однажды видел его, да?»

«Несколько раз. Он ездил на метро, как и все».

«Но однажды вечером…»

Пару лет назад, когда мы болтали о массовом убийстве в бассейне, я рассказывал Стефану и Карин об этом случае. Было два часа ночи. Я сидел в своей кабинке и читал «Метаморфозы» Кафки, когда Оскар Эрикссон поднялся из метро. Какой-то пьяный около двери пел песню о Фритьофе Андерссоне, и мальчик… Я снова рассказал этот случай.

«Казалось, что когда он там стоял, его охватило ощущение счастья. Я хотел спросить, все ли у него в порядке и что такой маленький мальчик делает на улице ночью. Но когда он стоял и пел с тем пьяным, он будто… стал улыбаться всем лицом, а потом выбежал на улицу, словно жутко спешил добраться до того, что приносило ему такое счастье. А потом тот пьяный стал мочиться в мусорное ведро и…»

«Что же это было? Отчего он был так счастлив?»

«Понятия не имею. Я бы даже не задумался об этом, если бы через пару недель он не попал на первые полосы газет».

«Но что могло так осчастливить двенадцатилетнего мальчика?»

«Не знаю. Я в том возрасте был довольно угрюмым. Ты все еще занимаешься этим делом?»

«Мне кажется, я никогда не перестану».

В последующие годы Карин иногда раскрывала еще какие-то детали. Я узнал, например, что Оскар Эрикссон жил напротив того человека, который забрал его из бассейна. Также были доказательства того, что Оскар по крайней мере один раз был в квартире этого человека.

Некоторые из тех странных персонажей, которых Карин тогда допрашивала, те, что по-прежнему торчали в китайском ресторанчике или пиццерии — сказали, что мертвый мужчина, найденный в квартире, расположенной напротив квартиры Оскара Эрикссона, искал ребенка. Подростка, который, как он утверждал, убил его лучшего друга. А его лучший друг это тот человек, которого с такой шумихой вырезали из речного льда неподалеку от больницы.

Сам черт ногу сломит. Чем глубже Карин копала, тем больше она находила связей с другими нераскрытыми и необъяснимыми убийствами. А потом, перед самым выходом на пенсию, ей пришлось выдвинуть единственную гипотезу, которая связывала все воедино. «А что если это действительно был вампир?»

Начальник полиции склонил голову на бок: «Что ты имеешь в виду?»

«То и имею в виду. Что преступник на самом деле был существом со сверхъестественной силой, существом, которому для выживания нужна кровь. Только так все сходится».

«Я все же не понимаю, о чем ты».

Тогда Карин сдалась. Естественно, она верила в существование вампиров не больше, чем кто-либо еще, просто… тогда бы это все объяснило. Но в то же время, если допустить существование преступника, обладающего сверхъестественной силой, можно было бы увязать уйму нераскрытых дел. Работа полиции не вязалась с суевериями.

В последние недели работы в полиции Карин начала думать, что контраргумент был слабоват. Так много сложных дел могло быть раскрыто, если допустить, что преступником является мифологическое существо, по одной простой причине: именно так все и было.

Своим коллегам и начальству она не сказала об этом ни слова. Однако начальнику полиции было трудно удержать язык за зубами, и когда Карин уходила, то за поздравительными тостами и речами чувствовала, что все испытывали облегчение, избавившись от сотрудницы, которая в своем почтенном возрасте слегка тронулась рассудком; и, конечно же, какой-то придурок посоветовал ей есть много чеснока.

На протяжении последних нескольких лет работы ей в качестве снисхождения разрешали работать над делом Оскара Эрикссона. Когда она вышла на пенсию, дело закрыли, считая его хобби для Карин, не больше. Она все еще время от времени звонила своим бывшим коллегам, чтобы узнать, не выяснилось ли чего нового по делу. Но ничего нового не было. Расследование зашло в тупик. Или, по крайней мере, все так думали.

Моя дружба со Стефаном и Карин приняла новый оборот в 1998 году, когда умер отец Стефана. Ему было семьдесят восемь лет. Он вышел в море на своем ялике, чтобы забросить сети, упал в воду и не смог забраться обратно. Стефан унаследовал уютный домик и летний коттедж в городке Остернас на Редмансё.