Виктор Точинов: Сказки летучего мыша

Не стало ничего, кроме надвинувшейся, сдавившей со всех сторон красноты. Потом появилась боль — далекая, но стремительно приближавшаяся. Потом Кравцов услышал голос, чей-то знакомый голос, но чей — не понять, и смысл слов тоже ускользал, тонул в багровом тумане…

Щупальце — не самое еще большое, с телеграфный столб размером — медлительными толчками вползло в туннель. Кончик тыкнулся туда-сюда и замер. Дрожь пробегала по некогда грозному орудию Алгуэрроса. Затем псевдокожа пошла трещинами, стала лопаться, расползаться. Черная жидкость сочилась наружу тягуче, вязко…

— Подыхает, — констатировал Архивариус.

— Вы — тот самый «человек с ключом»? — уточнил Кравцов, не обращая внимания на агонию.

— Да — если верить привидению, принявшему облик огромной летучей мыши… Но я бы назвал это отмычкой. Ключами двери открывают хозяева.

Архивариус поднялся на ноги, небрежно перешагнул щупальце, склонился над Аделиной. Кравцов следил за ним с подозрительным вниманием, все высматривал какой-то подвох, какой-то признак того, что перед ним фантом, наваждение, морок…

Высматривал и не видел. Архивариус казался самым обычным человеком — разве что выглядел лет на двадцать моложе, чем при первой их встрече. И располагал полным комплектом конечностей. Вроде бы мелочь на фоне всех прочих сегодняшних гадких чудес, но…

— Что с остальными? — хрипло спросил Кравцов. Он очнулся пару минут назад — здесь, в туннеле, рядом с Аделиной и Архивариусом. И не знал, чем завершилась схватка со щупальцами, для него оборвавшаяся после сокрушительного удара по голове.

— Не знаю, — быстро ответил Архивариус. Чересчур, по мнению Кравцова, быстро. — Там ( кивок в сторону зала ) я никого не нашел, только вас двоих… Наверное, отступили в другие туннели.

Кравцов попробовал встать. Получилось, хоть голова и норовила разлететься на тысячу отчаянно болевших кусков. Поднес руку к волосам — корка запекшейся крови. Разбитые пальцы правой руки откликались мучительной болью на любую попытку шевельнуть ими. Ладно, эта боль ненадолго… Теперь всё у него ненадолго…

Аделина лежала на боку, в позе эмбриона. Прижимала руки к низу живота. Девушка приподняла голову, взглянула на Кравцова. И ничего не сказала.

— Ушибы, ссадины… — шепнул Архивариус Кравцову. — И, похоже, сотрясение мозга. Не сильное, опасности нет. Но ей надо оставаться на месте, ждать помощи…

Опять в словах экс-гэбэшника и бывшего инвалида почудилась фальшь. Не придёт сюда никакая помощь… Успокаивает? Утешает? Чтобы Кравцов не выкинул нечто непредсказуемое?

И насчет отсутствующей опасности врет. Стиснувший Аду кокон из щупальцев мог серьезно повредить внутренние органы. Мог раздробить кости…

— У меня всё в порядке, — тихонько сказала девушка, словно подслушав мысли Кравцова. — Ничего не сломано, не раздавлено. По-моему, эта мерзость просто пыталась меня изнасиловать. Не успела — доблестный рыцарь своим верным мечом отстоял честь принцессы…

Ироничная по форме фраза прозвучала мрачно. Но Кравцов обрадовался — похоже, Алгуэррос окончательно убрался из мозга Ады. И, покидая его, ничего не разрушил… Может, действительно есть надежда. Если они с Архивариусом ликвидируют угрозу взрыва и затопления, спасатели здесь рано или поздно появятся. Если…

— Нам пора, Леонид Сергеевич. А вы полежите, не делайте резких движений, мы скоро вернемся.

— Я могу идти и не останусь одна, — сказала Ада.

— Но там… — Кравцов так и не смог выговорить: «Там верная смерть!», сказал слабо, неубедительно: — Там очень опасно…

— За мной долг, Кравцов. За всё, что я… что мною сегодня делали… Я иду с вами.

— Как только появится вода, я раскрою Дверь, — сказал Архивариус. — И тогда надо взорвать снаряды. Именно в тот момент, не раньше и не позже.

— А нельзя как-нибудь… дистанционно… — спросил Кравцов со слабой надеждой.

— Чем?

Действительно, нечем… Свет факела — единственного оставшегося у них источника света — освещал картину, вовсе не похожую на ту, что открылась Алексу Шляпникову. Эсэсовцы уже не сидели, напоминая персонажей музея восковых фигур, — лежали под ногами кучками побелевших костей и истлевшего тряпья. Ящики прогнили, многие развалилась. Ржавые снаряды грудами загромождали проход. Аккумуляторы давно вышли из строя, изоляция отваливалась от кабелей при малейшем прикосновении.

Использовать подрывную машинку нечего и думать. Бикфордова шнура нет, а время горения какого-нибудь самодельного фитиля рассчитать можно более чем приблизительно.