Виктор Точинов - Графские развалины

Женщины щебетали о своем на заднем сиденье и не обращали на его молчаливые раздумья никакого внимания — то есть вели себя вполне естественно, не проявляя ни малейшего подозрительного любопытства. Тёща живописала подробности недельного отдыха на даче у подруги, жена задавала заинтересованные вопросы, параллельно с неприязненным любопытством поглядывая в окно — в Спасовку ехала в первый раз, да и вообще за городом бывала редко.

Судя по мимике, окрестные пейзажи Ирину раздражали — хотя, похоже, её бесил субботний вояж еще задолго до выезда из дома.

Инициатором поездки выступала Елизавета Васильевна, всерьез заинтересовавшись идеей сплавить молодую чету в деревню. Посему, закончив описание отдыха, она, наоборот, начала вслух восхищаться открывающимися видами. Тёщу умиляло все: и живописно разваливающиеся избушки; и, напротив, выросшие на задах старых участков новенькие двух-трехэтажные виллы с готическими башенками; и торопливо пересекшая дорогу стайка белых гусей; и невысокие сельские водонапорные башни, в местах побогаче — крашенные серебрянкой, в остальных— буро-ржавые; ветеранам Второй мировой они наверняка напоминали немецкие гранаты с длинной ручкой, а психоаналитику-фрейдисту Саульскому… ну, всем известно, что напоминает фрейдистам большинство окружающих их предметов…

Голову Лёше сверлила странная мысль: наверное, его чувства, когда ногу сдавила тугая петля проволоки, были сродни ощущениям водных обитателей, накрываемых розовой марлей Лёшиного сачка. Тогда, в далеком детстве… Интересно, сходят с ума тритоны и жуки-плавунцы? Все может быть… Если есть какая-то нервная деятельность, какие-то поведенческие реакции — отчего бы не быть и их расстройствам… Но вот тёщами шныряющая в воде мелочь не отягощена, это точно.

Ладно, мрачно подумал Лёша, дорогую тёщу недолго проверить, есть у меня одна идея…

* * *

Женщины выгрузились из машины и медленно двинулись по участку, продолжая гнуть начатую еще в дороге линию: тёще всё нравилось, а её дочь воротила от всего нос, один раз даже довольно ехидно намекнув, что они с мужем, так уж и быть, готовы уступить столь приглянувшуюся дорогой маме недвижимость — в обмен на городскую жилплощадь, разумеется…

Лёша благоразумно не вступал в дискуссию, отперев дом, держался поодаль и, нервно переступая с ноги на ногу, выжидал: пойдут к водоему или нет?

Не пошли — постояли на крыльце и зашли внутрь дома, продолжая о чем-то спорить… Он опасливо выглянул из-за дальнего угла сарая — у пруда все мирно и спокойно, ничего подозрительного. Правда, имеет место маленькое изменение в окружающем пейзаже — неизвестно куда испарился весящий два центнера насос-«лягушка».

Исчезновение поначалу не произвело особого впечатления — насос, как и Лёшин мохнатый приятель Бобик, вполне мог быть плодом заботливо подсыпанных тёщей в сахарницу галлюциногенов… (Точно! Именно в сахарницу — гости к ним не ходят, а Ирка в своей борьбе за здоровый образ жизни к «белому яду» не прикасается.)

Потом, однако, Лёша кое-что вспомнил. Вернулся к «четверке», пошарил в бардачке. Достал сложенный вчетверо лист тонкой желтоватой бумаги — товарно-транспортную накладную на «лягушку». На вид — совершенно реальная бумага, шуршит в руках, на галлюцинацию никак не похожа, печать вот круглая: ЗАО «ЛенспецСМУ-25», в углу три масляно-грязных отпечатка пальцев, оставленных перевозившим агрегат шофером…

Спрашивать жену или тем более тёщу, видят ли они сей документ, не хотелось — первый шаг к психушке, понятное дело.

Лёша оторвал краешек накладной, свернул трубочкой, чиркнул зажигалкой… Поколебавшись немного, сунул в желтый огонек палец — заорал, уронил мини-факел, затоптал торопливо, долго дул на вполне материальный и жутко ноющий волдырь. Разозлился сам на себя: совсем ты, мужик, дошел! Да сперли твой насос, обычное дело. Увидели, что плохо лежит, — и укатили ночью, в хозяйстве вещь полезная…

Злость на себя, на жену, на тёщу, на проклятого прудового жителя нарастала, и он торопливо пошагал к крыльцу, пока не прошел боевой запал этой злости…

— Алексей, вы не видели мою сумку? Она лежала здесь, на крыльце… — Тёща вышла из дома с недовольным выражением лица, похоже, так и не договорившись ни о чем с дочерью.

— Я… Её… — промямлил Лёша, вытирая холодную испарину со лба, — я её туда… к пруду снес…

— Зачем? — Тёща удивилась совершенно искренне.

Понятно… Всё правильно, почем ей знать, где и откуда полезут вызванные её отравой призраки — из пруда или из городской канализации…