Брайан МакГриви - Хемлок Гроув [любительский перевод]

– Твои пальцы, указательный и средний, одинаковой длины, – сказала она.

Питер отнял руку от губ и внимательно поглядел на симметрию указательных пальцев.

– Иисус, – сказал он, – где ты такого нахваталась?

– Не знаю, по телеку, наверное. О чем-то подобном упоминали. Я просто смотрела твою руку и пфф, вот оно всплыло. Так ты оборотень или кто?

Питер пожал плечами. – Ага.

– Серьезно?

– Уж будь уверена, – сказал он. – Только не болтай своим предкам. Им это вряд ли придется по душе.

– Тебя укусил оборотень?

Питер скривился от такой безумной фантазии. Ему, в общем-то, не нравилось насилие, в особенности по отношению к нему самому. – Николай был седьмым сыном седьмого сына. У меня это в крови.

– А твоя мама?

– Не-а. Это, типа, рецессивный ген.

Она затихла, но ее разум все еще крутился. И мысли, как яблоки, падали с ветвей ее мозга! Но из тысячи и одного актуального вопроса, который она могла задать, ее рот выпалил этот:

– А я могу стать оборотнем?

– Теоретически, – уклончиво ответил Питер.

Он встряхнул руку, несколько раз щелкнул пальцами, и Фетчит вернулся и облизал тыльную сторону его ладони.

– Мелкая колючка, – сказал Питер.

– Ты укусишь меня? – спросила Кристина.

– Не будь дурой, – ответил Питер.

– Да ладно. – Она подняла ногу так, что внутренняя часть ее бедра стала на одном уровне с ним. – Смотри, какая юная и чувствительная.

– Убери эту тощую, жалкую палку от моего лица, – сказал Питер. – Из этого все равно не выйдет ничего хорошего. У тебя больше шансов получить столбняк и умереть, чем обратиться.

– Ага, точно. Я думаю, ты просто эгоист.

Он задумался. – Что ж… может быть и другой способ.

– Какой? – она сгорала от нетерпения.

– Дать мне пива и перестать меня изводить.

После начала учебного года, Кристина прекратила проводить дни на лужайке их дома и Питер видел ее только в коридорах школы, но это было показателем их отношений, когда в первый день она подошла к нему, чтобы обняться на виду у своих друзей, идентичных близняшек Алексы и Алисы Сворн, таких же красивых и коварных, как тигры альбиносы, которые были так потрясены, словно она не могла иметь ничего общего с этой ходящей фабрикой по производству герпеса, к которому нельзя прикоснуться, не использовав после чистящих средств. Хотя Питер не принял ее последующую отстраненность на свой счет, ведь это не праздник быть девушкой ее возраста.

Но днем позже, когда большая часть девушки из Пенроуза была найдена в Килдерри-парк, Питер и впрямь пожалел, что сказал Кристине, будто он оборотень.

Питер заставлял людей нервничать, а они даже не знали, что раз в месяц он сбрасывает свое человеческое одеяние и блуждает в обществе тайных и непокорных богов, чтобы почувствовать: он не один из них. Питер не возражал. У него была своя семья и внутренний путь, и он не мечтал ни о чем больше, и если это было его платой за сохранение всего этого, что ж. В любом месте было много чему поучиться. Или, по меньшей мере, на что стоит посмотреть. Кто был влюблен в парня своей лучшей подруги или в девушку друга, кто резал себя, кто голодал, кто запирался в туалете, чтобы подрочить или поплакать, кто был зависимым, а кто был кем-то изнасилован – это было повсюду, удивительный мир тьмы и желания прямо под ревущими трибунами, если глаза на месте. Но в коридорах старшей школы Хемлок Гроув, на сегодняшний день, величайшая концентрация любопытства и интриги принадлежала двум студентам, брату и сестре: Роману и Шелли Годфри.

Роман также был старшеклассником, что включало в себя больше привилегий и популярности. Имя Годфри было настолько же суверенным, как Дюпон или Рамзес, и он не предпринимал никаких попыток скрыть это, начиная со своих волос, – он, не задумываясь, проводил половину учебного дня в городе, чтобы уложить и обесцветить их (цвет его кожи подразумевал естественный темный оттенок), – или маленьких, но впечатляющих медикаментов, что он держал в коробочке от мятных леденцов. И самое очевидное – машина. Желание быть обремененным имуществом, было одним из тех, от которых в первую очередь скрывался Питер, но как подросток с жаждой путешествий в крови, он не имел ничего против двигателя внутреннего сгорания и того факта, что автомобиль был полностью из железа. Но Роман, с другой стороны имел мало общего с другими детьми из богатых семей, экспонируя практически абсолютное отсутствие уважения к социальным ожиданиям. Его поведение было не слишком бунтарское, чтобы выражаться в немотивированном протесте против каждого несоответствия момента с переменчивым настроением, а чувство права – такое же фенотипическое, как и его зеленые глаза. Эта характеристика его династии берет свое начало от первого предка, его трижды прапрадеда, легендарного стального барона, Джейкоба Годфри. (Зеленый, само собой, это цвет денег.) Они отражали его хватку.