Игорь Поляков - Хомомахия

В третий раз поет труба.

Застыв на месте, я слушаю. Они подкрадываются ко мне. Незримый враг окружает. Время сейчас тоже противник. Возможно, худший из всех. У меня практически нет шансов. Я медленно слабею от потери крови, но это не повод для того, чтобы сдаться.

Резко упав, я перекатываюсь, и, упершись коленом в песок, широким взмахом снизу и в сторону наношу удар правым мечом. Острие рассекает препятствие. Совсем чуть-чуть, но и этого достаточно. Волна страха и крик боли. И кольцо разжимается.

Я улыбаюсь.

Хотя мне тоже хочется кричать от боли. Острый крюк вырвал из моей спины кусок мяса. И еще один впился в бедро. Враг имеет несравненно больше возможности убить меня. Но это ничего не значит. Я не дам противнику шанс лишить меня возможности наносить ответные удары.

Наставник не учил меня убивать. Но – это у меня в крови.

Я рожден таким.

Я – Человек.

Я снова вспоминаю о том, что должен красиво умереть. Наставник, сам того не ведая, обучая искусству умирать, научил меня держать мечи в руках. Чтобы красиво принять смерть, надо уметь ответить ударом на удар. Одно без другого невозможно – если ты обучен умирать, то никогда не допустишь скотской смерти. Ни для себя, ни для врага.

Я пытаюсь встать на ноги. И не могу.

Упершись правым мечом в песок, я напрягаю силы.

И – застываю в этой позе. Встать нет никаких сил. И равновесие я удерживаю с трудом.

Сейчас только слух может помочь. Арена, словно сочувствуя, тоже замерла. Хотя, конечно же, нет, – Арена застыла в ожидании моей унизительной смерти. И в этой неестественной тишине возникает слабый звук – трение песчинок друг о друга. Противник приближается. Я могу спокойно дождаться и красиво умереть. Именно для этого я здесь. Склонить голову и покорно дать убить себя. Я слышу в голове слова Наставника – короткий удар, резкая боль и всё. Ты выходишь на Арену, чтобы в бою заслужить право на быструю смерть. И на будущую жизнь.

Сердце бьется.

Дыхание замерло на губах.

Глаза закрыты, чтобы не мешать.

В сознании возникает образ. Меч, пронзающий плоть. Да, именно так. Пусть это не красиво, пусть это не так, как говорил отец, но – это так, как говорит сейчас моё сердце и моя кровь.

И когда я слышу движение вражеского меча, то падаю навстречу, выбрасывая правую руку вперед.

Резкая боль в голове. Сладкий вкус на языке.

Я захлебываюсь кровью, стекающей волной сверху.

И чувствую, что мой меч тоже пьет чужую кровь.

Внезапно я понимаю, что моя голова свободна. Меч врага рассек кожаный обруч. Сколько помню себя, он всегда мешал мне. Мешал дышать, думать, говорить. И, главное, мешал видеть. Я ненавидел его, и помнил слова Наставника – этот обруч принадлежит тебе с рождения, и снимут его только после того, как ты заслужишь право вернуться.

Я открываю глаза и вижу красный песок. Он шевелится от обилия пищи.

Я ползу за своей правой рукой. И нахожу тело врага. Он хрипло дышит. В огромных выпуклых глазах плещется страх. Он не готов умирать. Он вышел на Арену, чтобы убивать. И теперь, когда жизнь вытекает из него, он с ужасом смотрит на меня.

Большая голова с выпуклым лбом. Узкие плечи. Тонкие руки. Моя рука, сжимающая рукоять меча, закрывает половину этого худосочного тела.

Умея только убивать, он стал скотиной.

Я опираюсь на правый меч, погружая глубже в тело. И дыхание врага замирает.

Я медленно встаю на ноги. Вытаскиваю меч из поверженного врага.

Поднимаю голову.

Большелобые лица, сливающиеся в одну пучеглазую массу.

Открытые в беззвучном крике рты, зияющие бездонным отверстием.

Протянутые руки, горящие белым пламенем.

Желтый круг, бесстрастно пылающий в небе.

Мне жаль Человека, который выродился в животное.

Мне ненавистна мысль, что я осознал себя Человеком.

Я увидел свое отражение в выпуклых глазах убитого, и знаю, кто я есть.

Выкрикнув проклятье, правым мечом я рассекаю сияющий диск солнца пополам, погружая этот мир во тьму.

– Егор, что с тобой!

Он открыл глаза и увидел склоненные над ним лица. У Влада – хмурое, раздраженное, у Маши – удивленное, и у Саши – озабоченное. Где-то на краю сознания возникла мысль, что, не смотря на недавние слова, она сейчас действительно выглядит так, словно беспокоится за него. Мысль не к месту, но приятная.

– Ну, что там?

Влад хлопнул в ладоши, пытаясь привлечь его внимание.

– Егор, давай, говори, что там? Ты был внутри пару минут, и вылетел, словно тебя кто-то выкинул наружу. Что случилось?