Альгерд Бахаревич - Собаки Европы

узкийskoje

улица, дорогаuviuta

умpauznuta

умныйpauznoje

уродливостьigonuta

устноbalboju

утроsvituta

ухоtukuta

Ф

фантазияfantazuta

французfransuta

Х

хвостviluta

хитрыйfafroje

холодzimnuta

холодныйzimnoje

хорошоamiloju

хотетьaluzu

храп, странный звук, шарканье, хрюканье, лязгkraputa

храпеть, хрюкать, издавать странные звукиkrapuzu

хрупкийpasipoje

художникtajnaln

художницаtajnalinga

хужеigoing

Ц

цветtviuta

цветокkrasuta

цельsingnuta

Ч

частьpluta

человек, животное, живое существоsuta

чем (сравнение) — ing

червьkipisuta

чёрныйkuroje

четыреkronk

числоskuzuta

чистыйumoje

читатьkartuzu

читательkartaln

читательницаkartalinga

чтоsau

чтобыparous

что-то круглоеolo-

что-то продолговатоеstrilo-

чувствоватьintruzu

чужойnemoje

Ш

шансsansuta, устар. chansuta

шестьsonk

широкийruroje

шоколадsokoladuta

шумный, музыкальный, громкийgrimoje

Э

эмиграцияemigruta

этот, эта, это, эти, те, то, тот, таo

Ю

югukiruta

Я

яau

язык (анатом.)klauta

язык, слово, рассказ, выражениеbalbuta

яйцоjuta

— Нам не хватает понимания того, насколько это было революционное, свободное, веселое и важное время. Какие мы все были наивные, дикие, глупые и талантливые, и какая замечательная была на вкус эта неуправляемая, долгожданная свобода. Мы учились быть людьми, учились быть белорусами, учились быть европейцами, гражданами независимого государства. И это было круто. Инерция тех лет до сих пор спасает страну.

— Я понимаю, что мои девяностые не очень-то типичны, я занимался преимущественно тем, что шлялся по городу, читал умные книжки, писал стихи, знакомился с разными фриками, пил, курил и орал в микрофон неприличные песенки на собственные тексты… И культивировал в себе непохожесть на других.

— Вдумчивое чтение хорошей литературы — это уже акт свободы, пример критического отношения к миру и людям, пример того, как творчество меняет и самого творца, и того, кто поддается его чарам.

— Белорусская литература прежней уже никогда не будет. Смелость, эксперимент, новый язык, новые формы, вписанность в европейский контекст, вот что в ней появилось. Белорусская литература очень поумнела и осмелела, стала гораздо разнообразнее и бросила наконец-то играть в великую святую, наставляющую народ… Настоящая современная литература живет в независимых издательствах, маленьких книжных, в вольном интернете, у нее невысокие тиражи, зато каждый ее читатель — настоящий.

— Нам надо понять, что наша литература — маленькая. Провинциальная. И что в этом ничего трагического нет, все самое интересное всегда рождалось в провинции. Вот мои любимые писатели, я их называю старыми мастерами: Кафка — из провинциальной Праги, не из Вены, не из Берлина; Джойс — из Дублина, не из Лондона. Вспомним латиноамериканский бум, Турцию… Пусть Америка и Британия пишут свою великую литературу, а мы здесь будем писать свою маленькую — о своем, о нашем здесь и сейчас. Важнее, чтобы нас поняли, прочитали и признали такие же «собаки Европы», как мы…

— Проданные книги, колонки, переводы, изредка случающиеся писательские стипендии, иногда премии — всего этого хватает только на очень скромное существование. Еда, одежда, книги, сигареты, крыша над головой — вот и все. Но действительно, ничем кроме литературы и связанных с ней дел я не занимаюсь. Это мой выбор — бедность в обмен на свободу. Таким уж меня воспитали прочитанные в юности книжки. Стивен Дедал был беден. Сам Джойс был беден. Все хорошие писатели были бедны и только в какой-то момент, очень поздно, перед ними начинал брезжить призрак благосостояния. Значит, этот момент еще не пришел.

— «Собаки Европы» — очень важная (по крайней мере, для меня) книга. Это роман обо всем. Обо мне, о вас всех, о Беларуси, Европе, мире, национализме, иллюзиях, любви, поэзии, ненависти, языке, власти, манипуляциях, о нашей силе и слабости, о сексе и о смерти, о литературе и волшебстве.