Владимир Далецкий: Личная жизнь

– Как пошли, – жалуется Нелька, – ты же меня как мешком отхлестала, так свечу из рук и выбила. Как в темноте по крутой лестнице подняться? А еще умной себя считаешь! Из-за кусочка хлеба готова убить!

Да, хоть и говорят, что темнота – друг молодежи, мол, в темноте не видно рожи, но как-то неприятно впотьмах. Ощупываю себя. Ага, мои школьные брюки, свитер. Что это в кармане? Нечто прямоугольное. Точно, спичечный коробок, который я на первой перемене у Акимцева отняла за то, что он в классе спички жег. Могу ли я такое терпеть?!

– Слушай, – обращаюсь я к Нельке, – не валяй дурака, а лучше найди свечу.

Сама начинаю, согнувшись, ощупывать пол вокруг себя. То, чем он усеян, шуршит и покалывает руку. Ага, догадалась, это же обычная солома! А это что такое, на ощупь цилиндрическое? Точно, свеча! Сейчас мы ее зажжем. Довольно ловко попадаю спичкой по ребру коробка – и вспыхивает в темноте маленький, такой беспомощный огонек.

Ойкнула Нелька и отпрыгнула куда-то в сторону. Но я не обращаю внимания на эту странную девушку – пускай прикидывается! Главное, чтобы свеча загорелась. Подсовываю под спичку фитилек. Он злобно трещит, но постепенно загорается. Вот уже в моей руке – горящая свеча. В ее свете многое не рассмотреть. Но вот Нелькин видок меня порадовал. Чумазая, одетая в какой-то балахон вместо платья, а на голове – какой-то колпак! Приглядываюсь. Боже, так это обычный мешок, который одет на голову углом. Вот потеха! Видел бы ее сейчас Парфенов, по которому она тайно сохнет! Хоть какое там тайно! Недаром же говорят, что все тайное становится когда-нибудь явным. А для того, чтобы понять, что Нелька неровно дышит к Парфенову, достаточно посмотреть на ее лицо, когда она к нему обращается. Мол, Парфенов то, Парфенов се, тру-лю-лю, тра-ля-ля, трулялюшеньки-ля-ля!

– Что это на тебе? – слышу голос своей бывшей подруги.

Вот чудо гороховое! Лучший мой свитер.

– Лучше на себя посмотри, – советую ей. – На чучело сама похожа!

– Нет, – не соглашается бывшая подруга, – это ты сама чучело! Мужские брюки на себя напялила. Попадись ты на глаза начальнику стражи, он тебя еще раз по башке шандарахнет. Тогда уж точно больше не встанешь! Странная ты какая-то. И на меня бросаешься из-за мелочи, как злая змея. Ясно, это после удара по голове!

– Пошли! – командую, так как нет мочи больше слушать эту полоумную.

И какой толк спорить, если есть действительно хочется. Только Нелька скулит, мол, никуда с тобой не пойду, пока ты в женское платье не переоденешься. Уперлась, как только Нелька может. Одной мне идти страшновато, да и дороги я не знаю. Вряд ли найду что-нибудь в этой темноте. Пришлось согласиться на переодевание. Сверху на брюки и свитер надела балахон, который Нелли отыскала где-то в куче соломы. На голову я водрузила мешок. Что ж, маскироваться, так маскироваться!

Наконец двинулись. Впереди идет Нелька, которой я не без сожаления передала свечу, а я – за ней. Страшновато в темноте. Подруга моя бывшая бодро идет вперед, потом ловко начинает подниматься по лестнице. Я за ней еле успеваю – не привыкла бегать в темноте, да и лестница очень крутая. Выходим в какой-то странный коридор. За окнами – жуткая темнотища, словно они заложены кирпичом. Почему кирпичом? Мне так кажется. Идем по этому узкому коридору довольно долго. И снова лестница, затем – бесконечный коридор. Вот какая-то дверь. Нелли осторожно ее приоткрывает и заглядывает внутрь. Поверх ее головы, я всегда была ее выше, заглядываю и я.

Посредине большого зала, тускло освещенного догорающими факелами, от которых стоит жуткий смрад, стоят столы. Людей не видно. Нелли бросается к столу и начинает что-то выбирать и совать себе в рот. Осторожно подхожу и я. Подозрительно приглядываюсь к тому, что лежит на столе. Действительно, какие-то объедки! Нелли, выхватив из-под моего носа плохо обглоданную кость, впивается в нее зубами. Тьфу, даже смотреть противно!

Но есть все равно хочется. Наконец, отыскала нетронутую часть каравая хлеба. Попробовала, вроде ничего, есть можно, когда очень хочется. Взяла высокий металлический кувшин, понюхала. Видимо, вино. Пригубила. Кислое. Но пить хочется. Придется выпить здешней кислятины. Нелли увлеклась так, что не обращает на меня никакого внимания. Я обошла стол, приглядываясь к украшению стен, хоть при тусклом освещении догорающих факелов это сделать нелегко. Да какие там украшения – голая каменная кладка. Да и столы ничем не застелены и, скорее всего, грязные!