Уильям Литл - Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов

Все события, описанные в этой книге, происходили на самом деле, все персонажи действительно существуют. Я использовал настоящие имена, и лишь некоторые были изменены из соображений конфиденциальности.

Только что я получил самую тревожную новость в своей жизни. Моя сестра и девятилетняя племянница считают, что погибнут в кораблекрушении, и виноват в этом я.

Я просто в отчаянии. Моя тридцативосьмилетняя сестра Сара сидит на диване напротив, поджав под себя ноги, словно в попытке защититься от внезапных видений смерти.

— Это все чертова натальная карта, которую ты подарил нам. Я прочла об этом в ней, — рявкает она.

Мы отмечаем Рождество у родителей, но беседа, пожалуй, не слишком праздничная.

Такого взрыва эмоций я не ожидал, я ведь всего лишь спросил, куда она думает свозить Элли (мою племянницу) на каникулы.

— Мы хотели сплавать в Грецию, но тут я вспомнила об этой чертовой карте. Я даже боюсь ехать во Францию на пароме. И уж конечно, не поплыву ночью — мы наверняка застрянем в каюте, когда корабль пойдет ко дну.

Моя сестра — адекватный, здравомыслящий человек — поднимает панику из-за какой-то ерунды, которую прочитала в гороскопе.

— Это же полная чушь. — Я пытаюсь выглядеть рассудительным. — Как, черт возьми, горстка звезд может что-то определить?

— Ну хорошо, зачем ты мне ее подарил, если это полная чушь?

Ну да, верно. Чем, черт возьми, я тогда думал? Судя по всему, ничем. Когда сестра впервые упомянула о натальной карте, я даже не вспомнил, о чем речь, но потом меня осенило. Несколько лет назад, вскоре после рождения моей племянницы в декабре 1999-го, я решил проявить заботу и подарить сестре гороскоп Элли. И не простой гороскоп, а натальную карту — полный и детальный прогноз ее характера и будущего, рассчитанный на основе даты, времени и места рождения. Не задумываясь об этом серьезно, я тогда почему-то решил, что расположение планет, Луны и Солнца может показать, кем станет Элли — великим физиком или малолетней преступницей. Мне казалось, это здорово, что ее мама, не дожидаясь того момента, когда девочка вырастет, узнает, кем она будет. Что я думал тогда об этой карте — считал ли ее бессмыслицей или пророчеством, пришедшим к нам от мудрых древнегреческих старцев? Честно говоря, она просто казалась мне милым подарком.

Только я решил, что сестра перестала злиться, как возникает новая проблема — оказывается, ей я тоже когда-то дарил такую карту.

— И о катастрофе говорится в обеих, — произносит Сара. — В моей сказано, что в катастрофе на воде погибнет мой ребенок, а в карте Элли — то же самое о матери. Думаю, во Францию нам лучше лететь самолетом.

Черт.

— Чушь какая-то! — восклицаю я.

Но в следующую секунду умолкаю. Мои слова о том, что это вздор, похоже, расходятся с моими же собственными ощущениями. Суеверия, которые сидели во мне долгих восемь лет, внезапно покинули свою прочную темницу, скрытую в потаенных уголках моего сознания. Они просачиваются отовсюду, не позволяя мне трезво оценить ситуацию. Я исподлобья смотрю на Сару, сидящую на диване с несчастным видом, слышу, как на кухне племянница говорит что-то бабушке, повторяя, что она уже взрослая. И внезапно понимаю: не хочу я, чтобы они путешествовали по воде. Я боюсь. И подавлен — так, словно беда уже случилась… Но говорить об этом не хочу — это ведь только укрепит веру моей сестры в предсказание.

В глубине души я по-прежнему считаю все это чепухой, но подстраховаться все же никогда не мешает. Я не могу доказать ни одну из позиций — мое рациональное «я» автоматически отвергает суеверия, но что, если все это иррационально? Что, если люди действительно обладают способностью заглядывать в будущее, а нам пока не удается это подтвердить? А может, ясновидящие — всего лишь шарлатаны, наживающиеся на наивных и беззащитных людях? Меня заставляет задуматься тот факт, что мы с сестрой отнюдь не наивны и не беззащитны. Сара — опытная медсестра. И пока я рыдаю над выдуманными смертями в фильмах, она сталкивается лицом к лицу со смертью реальной. Ей очевидны смысл жизни, некий ее итог и «будущее» каждого человека — более, чем кому-либо из моих знакомых. Она не страдает сентиментальностью, но всегда страшно волнуется за дочь. К примеру, она никогда не остается у меня в Лондоне надолго, поскольку боится, что с Элли может что-нибудь случиться. Что именно, мне непонятно. Она испытывает иррациональный страх перед большим городом. Так, может, в этом все дело? Может, гадающие на кофейной гуще и ясновидящие, заглядывающие внутрь магического кристалла, нащупывают наши слабости и с их помощью воздействуют на нас?