Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Бездна

Одно яркое и незабываемое событие навсегда отпечаталось в памяти. Приемный отец одним утром позвал старших мальчиков — Дениса двенадцати лет, Сергея десяти лет, и его. Сказав, что сегодня они будут помогать ему в коровнике, он взял кувалду и пошел во двор. Дети дисциплинировано двинулись за ним.

— Красавка старая стала, молока уже не дает столько, сколько надо, поэтому я решил забить её на мясо, — сказал Николай. Он вывел корову из коровника, привязал её к перекладине ограды и посмотрел на мальчиков. Улыбнувшись, он поднял кувалду и мощным ударом по голове убил животное. Денис побледнел, Сергей потерял сознание, а Валя с любопытством смотрел, как корова медленно повалилась на бок.

Николай ножом извлек из проломленного черепа мозговую ткань, отсек часть и засунул в рот. Медленно жуя, он отрезал её один кусок беловатой ткани и протянул детям:

— Ну, кто хочет?

Валя единственный протянул рук и взял кусок мозга. Он жевал и смотрел на приемного отца.

— Молодец, — скупо похвалил Николай, — будешь помогать разделывать тушу. Денис, унеси этого слабака в дом, — добавил он, показав рукой на Сергея.

С этого дня его стали больше уважать, и в первую очередь это было заметно со стороны приемного отца. Но это продолжалось недолго. Николай, однажды выпив больше, чем обычно, решил охладиться в реке и утонул. Приемная мать, оставшись одна, отказалась от неродных детей, и Валя через четыре месяца сельской жизни вернулся в детский дом.

До шестнадцатилетнего возраста Валя добрался, продолжая жить в детдоме. Затем получил комнату в общежитии и решил поступать в медицинский институт. Он и сам не знал, откуда у него возникло это желание, но, получив аттестат, подал документы в приемную комиссию. У него без каких-либо затруднений получилось поступить на первый курс, но учиться в институте ему не понравилось. Интерес вызвали только занятия по анатомии. Даже не закончив первый семестр, Валя был отчислен за неуспеваемость. Но он сильно не переживал. К тому времени он с головой погрузился в мир компьютерных игр. В Армию его не взяли из-за плоскостопия.

Устроившись работать оператором в компьютерную фирму, он существовал в течение семи лет, пока в один прекрасный момент не вышел на ночную улицу и не проломил кирпичом голову пьяному парню. Потом была еще одна жертва, но во втором случае неожиданно появились нежеланные свидетели, и Валентин сбежал, не доведя дело до конца. Он настолько сильно испугался, что на следующий день уехал из города, взяв отпуск на работе. Про отшельника, живущего в глуши и водившего туристов по областным заповедным местам, он узнал случайно пару месяцев назад в разговоре с соседом по офису.

Я сижу у костра, смотрю на огонь и думаю о том, что узнал за то мгновение, что прикоснулся к Валентину. Теперь я точно знаю, что он опасен, но мне не ясно, почему именно сейчас Валентин начал убивать и наслаждаться вкусом мозговой ткани жертв. Возможно, это психическая травма из детства, но прошло больше двадцати лет с того момента, как его приемный отец убил корову. Может, в его жизни произошло что-то еще, чего я пока не увидел. Если бы у меня была возможность обследовать его, то я бы смог сказать это. Пока же я знаю, что Валентин уже размышляет о том, что он хочет убить нас с Виктором.

Убить, вскрыть череп и съесть мозг.

Допив чай, Валентин односложно говорит:

— Спать пойду.

Он уходит в палатку. Виктор смотрит ему вслед и спрашивает:

— Что тебе в нем не нравиться?

Я не собираюсь говорить ему о том, что знаю. Виктор все равно не поверит, — слишком все это прозвучит безумно. Он человек простой, и ему нужно простое объяснение. Поэтому я говорю:

— Мутный он какой-то. И явно от людей прячется, поэтому он поперся подальше в лес. При этом достаточно трусоват, поэтому я думаю, что если будет беда, Валентин скиснет первый.

— А ты будто прозрачный, как стеклышко, и тоже всей душой стремишься к людям, — усмехнувшись, говорит Виктор, — хотя, конечно, я вижу, что он иногда опасается собственной тени.

— Оно так, — киваю я, — каждый из нас не безупречен.

Мы молчим, но мне кажется, что Виктору, кроме трусости, тоже что-то не нравится в клиенте. Он пока не хочет об этом говорить, поэтому и я не пытаюсь развивать эту тему. В любом случае, мне надо внимательно присматривать за Валентином. Да и за Виктором тоже, потому что я чувствую, что в ближайшие дни, а, может, и недели, они мои спутники в тайге.

Мелкий противный дождь. Вода с неба капает с утра. Мы идем вдоль реки, и от этого ощущение бесконечной сырости только усугубляется. Виктор хмурится, — он не узнает ни лес, ни реку, словно мы забрались в дремучие места. Мне тоже кажется, что мы очень далеко от цивилизации. Нет никаких признаков того, что где-то вообще существуют люди.