Радим Одосий - Совершенный автоматон

- Господин Маршанд?

- Да, я здесь.

- Поздравляю вас. Мы пришли.

- Надеюсь за дверью на нас никто не набросится. - усмехнулся он и Самюэль открыл дверь.

Внутри оказалось крупное, тускло освещенное помещение. Один из фонарей был испорчен и не давал света, потому часть лаборатории скрывалась в полутьме. В центре находилась небольшая площадка, окруженная с трех сторон большими столами. На них, как и вокруг на полу, валялось много механического хлама. Вдоль стен стояли шкафы и непонятные емкости. Обилие дерева и металла скрадывали настоящий размер лаборатории.

- Теперь осталось найти результаты работы Томаса. И самое плохое - я не могу знать, что это конкретно. Но - если увижу то смогу понять.

- Стало быть, придется перевернуть здесь все вверх дном.

- Только постарайтесь ничего не повредить. Прошу.

Осмотр лаборатории занял немало времени. Шкафы были забиты всевозможным хламом и отчетными бумагами, разобраться в которых под силу было разве что Донсону. Он обстоятельно изучал то, что приносил ему Рауль, но многое оказалось не нужным. И все же Маршанд помогал ему со все большим энтузиазмом. Ирдишхорт уже не казался ему столь бессмысленным местом.

В одном из углов лаборатории обнаружилась небольшая плавильная печь, в другом - небольшой стол с останками препарированных животных и колбами. Журналист невольно поморщился при этой картине.

- Зачем вашему другу, механику по сути, резать лягушек?

- Чтобы создать нечто, похожее на живой организм, надо понять его суть.

- Экая метафора выходит. Жизнь через смерть.

- Можно и так сказать. Но вы же не будете осуждать его за это?

- Конечно нет. Просто... Я теперь больше понимаю тех фанатиков.

Рядом обнаружился небольшой шкаф, закрытый на хитроумный замок.

Дверца шкафа открылась. На полке внутри оказалась укрепленная металлом стеклянная колба. Внутри нее находился очень сложный механизм из сотен шестеренок, валиков, тонких штанг, медных спиралей и всевозможных пружин. Понять, как он работает было невозможно даже после долгого изучения, во всяком случае без технического образования. Из колбы исходили несколько медных проволок и с десяток осей с зубцами.

Рядом лежала пыльная тетрадь. Раскрыв ее, Рауль увидел записи и рисунки, посвященные загадочному механизму в колбе. Без особого интереса пролистав страницы, он остановился на последней. Здесь была небольшая заметка, написанная размашистым косым почерком:

"Обретя разум, мои творения станут на ступень ближе к нам".

- Донсон, кажется я нашел.

- Что же? - Самюэль с интересом подошел ближе. Его взгляд упал на механизм. - Неужели это он...

- Что он? Или кто?

- Тот самый механический мозг, о котором говорил Томас. А я, дурак, думал, что он шутит... Смог превзойти сам себя.

- Эта колба способна думать? Серьезно?

- Во всяком случае - принимать простые решения. Правда, механизм слишком сложен, так что подобный появится не скоро.

- Соглашусь. Я пока загляну в другие лаборатории - возможно, там будет что-нибудь полезное.

Рауль ушел, а Самюэль, оставшись один, продолжил читать дневник Томаса. На очередной странице было написано следующее:

" Совершенствуя свои прототипы, развивая их способности, я хотел достичь искусственной жизни. Я создал железные мышцы, я создал хрустальные глаза - я даже породил механический мозг, но я не в силах был наделить их чувствами и совестью. На это способно лишь человеческое сердце, и нет ему никакой замены."

Ниже была изображена интересная деталь, не похожая ни на что виденное ранее. Самюэль некоторое время смотрел на него. Внезапно его осенила догадка, и он вскочил с места, вновь продолжив поиски.

- Не все еще найдено, - тихо сказал он. - Еще не все...

Изобретатель обыскивал каждый закуток лаборатории, заглядывал во все шкафчики и полки. Однако среди внушительных гор найденных деталей не было ничего из списка Томаса. В отчаянии Самюэль поставил на стол рядом с печью свой зажженный фонарь и "колбу с мозгом", присел рядом, В мыслях он представил себе это место в прошлом, когда его друг в этих стенах ломал голову над очередной правильной шестерней великого механизма. Этот упорный труд требовал высших знаний математики, физики и механики, а главное - умения объединить это в одно целое. Для этого нужен был весь разум, без остатка на другие житейские дела и переживания. Здесь не было места для любви, сочувствия, презрения, тщеславия - все это отвлекало, сбивало со счета и переводило стрелки назад. Нужно было принять одиночество и уйти от мира. Ирдишхорт был тому идеальным местом.