Дмитрий Коробкин - Мастер третьего ранга

— Как вы? — с состраданием на лице обратился Иван к бойцам.

— Терпимо, — поморщился Юра. — Глушилки почти не помогают. Здесь как в аду: плач стенанья и крики боли. И все это смешивается в ужасную какофонию.

— Без глушилок нам здесь вообще нечего было бы делать, — осматриваясь по сторонам, заметил мастер. — Еще на подходе к городу с катушек съехали бы, — Он посмотрел на сдувшееся колесо. — Как не вовремя. Юра, полынь проверьте эти дома, — указал он на дом слева и справа. — После активируем эту вашу корону.

Дома были странного вида как, впрочем, и большинство домов в этом мрачном городе. Фундаменты просели в грунт, от чего дома заметно покосились. Первые этажи сложены из обломков старого бетона, между которыми змеились большие трещины. Вторые этажи были деревянными надстройками, оштукатуренными глиной, и выбеленные известью.

Они уныло нависали над дорогой, и казалось, вот — вот со скрипом начнут рушиться на обездвиженный мотовоз. Но в реальности не смотря на наклон строения, были крепкими, устойчивыми и по виду, некоторое время назад вполне жилыми.

Поморщившись, Иван потер сквозь рубаху, вросшую в грудь чешую, которая с каждым днем начинала все больше тревожить, отдавая неестественным теплом и бегло осмотрелся.

Всюду, куда не кинь взгляд, буйствовали сорняки, что густым лесом росли в цветниках и низких палисадниках. Каменная дорога покрылась мхом, а из щелей в плотно подогнанных булыжниках пробилась и уже пожухла трава. Город выглядел, будто разграбленное упырями, заброшенное кладбище.

Юра вручил свой автомат Вере, достал пистолет, и осторожно двинулся в дом слева. Полынь выхватила клинки и растворилась в воздухе, словно и не было ее.

Иван с пыхтением крутил жалобно пищащую ручку ржавого домкрата. Настя прикрывала его, наводя ствол на любой шорох, а Вера, не особо обремененная мыслями о безопасности, взирала вверх, где на фоне серого неба кружил аспид Юры, который все никак не мог решиться сесть на одну из крыш.

В доме слева, раздалось три выстрела. Все замерли.

— Все нормально, — крикнул из распахнутого окна второго этажа подмастерье. — Чисто. — Через минуту парень вышел из распахнутой двери, вкладывая пистолет в кобуру.

— Что там? — остервенело, дергая заклинившую ручку домкрата, просипел Иван.

— Бешенный. В шкафу прятался. Чуть на нож меня не насадил зараза, — сморщил Юра лицо, вспоминая изуродованную язвами физиономию напавшего на него людоеда.

— Юра, — протягивая парню, автомат и посматривая в небо, позвала Вера. — Яр твой себя странно ведет. Будто добычу заметил. Смотри, кружит, а голову все время в одном направлении держит.

— Ну и зрение у тебя, — присматриваясь к высоко парящему змею, улыбнулся Юра. — Ага, вижу. И что?

— А то, — скрипя над непослушной ручкой, ответил за Веру мастер, — что здесь кроме бешеных другого зверья давно нет. Попробуй с ним связаться.

— Не получится. Эманации мешают. Да и не тренировался я.

— Попробуй, — строго приказал Иван.

Юра прислонился к мотовозу и закрыл глаза.

— Так — так — так, — шептал он. — Ниточка — ниточка, где же ты? Да отстаньте же вы. Не получается. — Открыв глаза, посмотрел он на Ивана. — Духи мешают.

— Пробуй, — повторил наставник.

Парень вздохнул и снова закрыл глаза. Крики, мольбы, плачь и стенанья хлынули в подсознанье. Вокруг бушевала энергетика смерти. Это была буря из жутких образов, обрывков эмоций и страшных видений жестоких смертей. Юру пробил озноб, по телу пробежала крупная дрожь, он был готов отказаться от затеи, когда почувствовал тонкую паутинку связи.

«По ниточке — по ниточке», — твердил он, двигаясь вдоль паутинки и удаляясь от ментального урагана. И вот он уже парит под серыми облаками. Кожистые перепонки крыльев треплет злой ветер. Он же свистит рассекаемый заостренной чешуей. Необычайное чувство свободы охватило парня. Он летел, он был королем неба.

Острое зрение позволяло видеть весь город будто на ладони. Вон Иван психует над домкратом, Настя водит дулом автомата из стороны в сторону, а после, будто что-то услышав, скрывается в доме напротив, Вера, подняв голову, смотрит на него, а вот и он сам, облокотился о мотовоз, и жмурится с идиотской улыбкой на лице.

Странно и в то же время интересно было видеть себя со стороны. Вот рядом с ним возникла Полынь.

Аспид пошел на новый круг. Он окинул взглядом пройденную часть города, с брошенным мотовозом, распахнутыми воротами и залитым кровью мостом.