Дмитрий Коробкин - Мастер третьего ранга

Шурша балахоном, кукловод отправилась к стеллажу, где размещались копии исследований покойного Митрофана Егоровича, некогда подававшего надежды ученого, которого изгнали из своего сообщества «технократы», за как они выразились антинаучные исследования, порочащие имя ученого.

Попросту непонятого и гениального ученого как всегда объявили еретиком. А, не смотря на свой заурядный вид и простоту, он был действительно гением, который не без помощи Магистра добился того, чего никогда не достиг бы в обществе ограниченных узким кругозором, верящих только в науку и технологии людей.

Женщина кукловод, нашла нужный дневник, подписанный как «Теория перемещения в подпространстве», который был посвящен перемещениям стихийных существ на ограниченное расстояние с помощью тонкого плана.

— Попробуем — ка на этот раз, второй способ, — произнесла она, быстро пролистав теоретическую часть дневника, и остановилась на записях об исследованиях, подтвержденных практикой, которая стоила много жизней испытуемым невинным людям и существам.

Остатки группировки праведных заняли позиции для стрельбы, рассыпались по укрытиям, и затихли. Главарь, укрывшись за замшелым углом дома, рассматривал сквозь прицел винтовки мотовоз. После долго всматривался в окна левого дома. Никаких признаков жизни. Он взглянул на помощника, что занял позицию на противоположной стороне улицы. Тот помотал головой, мол, не вижу никого.

Активировать иной взгляд, или использовать другие способности было бесполезно. Город был наводнен призраками и тяжелой энергетикой. Ему и так было трудно сосредоточиться, поскольку в разум постоянно скреблись неуемные духи, что пытались достучаться до живых. В таких условиях Павел уже начинал жалеть, что у него есть способности. Раньше он таких, мягко говоря, неудобств не испытывал. Даже в селах, вымерших от мора, не было такого ментального давления, которое не сдерживал даже наспех сделанный ведьмой амулет.

Сергей, пригибаясь, перебежал улицу и скрылся в тени дома, заняв позицию рядом с Павлом.

— Паш, — обратил он на себя внимание главаря. — Мотовоз то наш. Как он здесь оказался?

— Приехал, — хмыкнул Павел, убирая с глаз нити, от растрепавшихся бинтов.

— Это и ежу понятно. Но кто на нем ехал? — он взглянул в прищуренные в щели между бинтами глаза друга. — Может, наши?

— Наши все там, — мотнул он головой и застонал от боли. — У Криничного лежат.

— Тогда кто?

— Угадай.

— Да не могли два мастера так жестко покрошить людоедов, — недоверчиво произнес Сергей, всматриваясь сквозь прицел в пустые проемы окон второго этажа, напротив. — Меня чуть не вывернуло от той жути у ворот. Их будто звери рвали.

— Просканируй пространство, — приказал Павел.

— Ты рехнулся? У меня мозг мгновенно вскипит. Тут столько призраков. У меня уже башка трещит от их воплей.

— Тогда идем дальше, — просто ответил Павел, — а за поворотом останемся валяться так же, как и те психи у ворот.

— Хорошо, — сдался Сергей, снял приглушающий амулет и недовольно вздохнув, сосредоточился.

Он застонал, сжал зубы до скрипа, обхватил голову. Подкосились ноги, он стал медленно сползать по стене. Лицо Сергея сделалось бледным, на лбу вздулись синие вены. Он начинал скулить от боли, из носа хлынула кровь.

— Хватит! — останавливая мучения помощника, попросил Павел. — Хватит, говорю. Приди в себя! Серега! — тряхнул он Сергея за плечи.

— А — а — а, мама роди меня обратно! — проскулил тот сквозь сжатые от боли зубы. — Так ведь и сдохнуть не долго.

Холодная, покрытая мхом и серыми пятнами лишайника стена, приятно холодила сквозь камзол приходящее в норму тело. Сергей глубоко дышал, запрокинув голову и время от времени сглатывал стекающую по носоглотке кровь.

Потемневшие веки тяжело распахнулись, он посмотрел, красными от лопнувших капилляров глазами на ожидающего ответа Павла.

— Совсем ты меня не бережешь Паша, — плаксиво пожаловался он, надевая обратно амулет занемевшей рукой.

— Если бы я тебя не берег, — грубо отвечал главарь. — Впрочем, сам знаешь. Что узнал?

— Дай отдохнуть.

— На том свете отдохнем.

— Знаешь, что, — устало, отвечал Сергей, утирая кровь из — под носа. — Ты бесчувственная скотина, Паша.

— Без сопливых знаем, — отмахнулся тот. — Ты, мать твою экстрасенсорику, ближе к делу давай.

— Еще и грубиян, — вздохнул помощник. — Короче, в доме справа от мотовоза, есть признаки жизни. Кто и сколько их, уж извини, не знаю. И так чуть не скопытился. Но не бешенные, это точно.