Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Она наклонила голову и сказала Ильясу:

– Ты смотри, поосторожнее, сынок. Там вон, моя Маруська… кошка… вон под стулом, под тобой. Поосторожней.

Рахматуллин посмотрел вниз. Светло-серая кошка, прижавшаяся всем телом к полу, подняла на него испуганную мордочку.

– Напугана она. На руках не сидит – вниз спрыгивает, прячется.

– Я не видел, извините.

Отсчёта больше не было, сирены выли безостановочно. В подвальных помещениях воцарилось безмолвие и ощутимое напряжение. Вот-вот будет взрыв. Может быть, очень далеко, километрах в двадцати или в пятидесяти, а может взрыв уже произошёл, только не донеслись сюда его характерные эффекты. Но обязательно сокрушится и эта тишина, и весь мир. Только плач нескольких младенцев и жалостное хриплое мяуканье кошки…

Вот! Секунду нарастал гул… Нарастал секунду гул и…

Содрогновение! Под кем-то подломился деревянный ящик, загудели трубы, качнулись кабели и тусклые лампочки под потолком. Раздались испуганные крики.

Гул быстро укатился куда-то вдаль. Через три-четыре секунды стало тихо. Смолкли на улице сирены оповещения. Затем лампочки вдруг стали гореть ярче, заморгали… и погасли. Пыльная душная темнота воцарилась в убежище.

Спустя несколько секунд гул снова подкатил… Словно оживший колосс запустил гранитный шар по оргалитовой дорожке. Содрогновение… Шеренга кеглей разбита. Шар сбегает во мрак. Гул уносится…

Не успели люди сделать и трёх вдохов, как очередная судорога почвы и воздушного мрака заставила сжаться человеческую массу.

Если бы Ильяс осознавал сейчас происходящее, и если бы темнота была не такой густой, то он увидел бы, что большинство людей вокруг него зажмурились, прикрылись руками и как бы отворачивались от чего-то – так делает человек, не привыкший к громких звукам, перед выстрелом оружия или хлопушки, – но Ильяс не замечал этих деталей, поглощённый ожиданием неизвестности. Он не знал, что будет происходить дальше, но люди вокруг уже пережили первую атаку, и они знали, что это прокатились всего лишь сейсмические отголоски далёких взрывов, совершенно безобидные, но предвещавшие приход гораздо более страшного и опасного явления – ударной воздушной волны. И ударную волну люди будут пропускать через себя с открытыми от ужаса глазами.

И вот по прошествии ещё примерно дюжины секунд раздался оглушающий грохот. Грохот, от которого качнуло здание и словно сдвинуло воздух в помещениях подвала. Задрожал пол и стены, загудели трубы металлическим тембром, раздался скрежет, треск, звон, хруст. С одной стороны здания из нескольких вентиляционных отверстий вылетели матерчатые затычки, вставленные перед атакой. Звук сдавливал черепную коробку и вызывал острую головную боль. Он гасил у людей сознание.

Мощный громоподобный рокочущий звуковой вал, проносясь по обезлюдевшей земле, заставлял вибрировать всякий предмет, способный издавать долгий звук. Вал выдавливал стёкла в окнах домов и в вагонах новосибирского городского трамвая; разносил вдребезги огромные витрины офисных зданий, магазинов, ресторанов; гнул и качал уличные фонари и мачты антенн сотовой связи; крошил стёкла автомобилей, в которых была хотя бы одна трещина; изменял цвет неба и утюжил облака. Проносясь по скверам и паркам, он раздевал деревья и кусты – невиданное и впечатляющее зрелище: тысячи деревьев вздрагивали… и мириады листьев одновременно срывались с веток, и летели под углом к земле!

Теперь деревья стояли полуголые, а под ними землю покрывал жёлто-бурый листвяный ковёр!

В это время в сумраке подвала люди и животные вжимались в стены и вцеплялись друг в друга. Неосознаваемый крик сотен людей слился в продолжительный пугающий стон. Закричали женщины, закричали дети, которых матери прижали к себе. Подобно глиняному слепку, в который древнее божество вдохнуло душу, железобетонный каркас подвала обрёл внезапно полуразум – и новоявленное соборное существо подняло к воображаемому небу сотни пар расширенных от ужаса глаз и колыхнуло пыльный мрак многоголосым стоном. В эти минуты «Последний день Помпеи» Брюллова и «Крик» Мунка нашли вполне осязаемое и объёмное воплощение не только в подвале новосибирской многоэтажки, но и в тысячах и тысячах других мест большой страны – России.

После первой мощной звуко-воздушной волны пронеслась вторая, сравнимая по силе, затем был ещё грохот и сотрясения от акустических ударов… но постепенно стало тихо. Наступившая тишина ощущалась как глухота. Впрочем, от земли и стен исходил какой-то едва заметный гул, природу которого было невозможно определить, – наверное, всё-таки это был звуковой фантом, порождаемый ошеломлённой нервной системой. С улицы доносилось яростное верещание автомобильных и магазинных сигнализаций, но в сознание оно пока не проникало.