Дмитрий Северов - Метро 2039. Приключения сумасшедшего

Растерянного телохранителя пихнули, он чуть не рухнул на колени. Только теперь я понял, какую шутку сыграла с нами судьба: со мной, Санчесом, экипажем русского «Крота». Тяжёлые шаги отдавали набатом, сердце по-прежнему бешено колотилось, но уже от радости. Кого я уже не чаял увидеть, глянул на меня, рубанул чётко по-армейски.

— Вижу док, вы времени зря не теряете!

Семён обошёл пленного секьюрити, зло глянул на съежившегося в углу американского лидера.

— Взяли быка за рога!

Я покосился на мексиканца, с трудом понимая реплику русского. На бычка Санчес совсем не походил. Толстая лоснящаяся физиономия, нос картошкой, кривые ножки с пузом над ними. Скорей — боров, свинья обрюзгшая и чванливая.

— Э, э, — начал было я.

— Ладно, док, проехали!

Пока Сеня разглядывал загнанного в угол политика, вошли Миша и Александр.

Недолгий плен видимо ни как не сказался на парнях. Небольшой синяк у Михаила на щеке, да крохотный порез у Саши около уха. Как им удалось выпутаться одному богу известно. Хотя зная крутой русский норов удивляться не стоит.

— Вперёд!

Они притащили ещё одного телохранителя, да ещё какую-то бандуру неизвестного мне назначения.

— Чудо! — Миша мельком скользнул взглядом по присутствующим, нежно погладил матовую панель странного вида устройства. С ним в руках он скорей походил на геолога, зондирующего породы специальной аппаратурой, но ствол, направленный в сторону гермолюка недвусмысленно намекал на не мирное предназначение странного гаджета.

— Нравиться?

Я пожал плечами. Как я далёк от всего этого. Если бы Миша дал мне хорошую книгу, а так…

Пальцы русского бережно прошлись по ряду светящихся кнопочек, тронули некоторые из них. Крохотный дисплей сверху необычного ружья сменил красный цвет на жёлтый, затем окрасился зелёным.

— Смотрите, док, — Миша загадочно подмигнул, направил ствол на жавшегося к стене испуганного телохранителя.

— Незабываемое зрелище.

Ружьё противно загудело, сбоку сверкнуло ослепительно белым. Президентский телохранитель попытался закрыться от свечения руками, но даже такой далёкий от военного дела человек как я и тот понял, что это бессмысленно. Бледный луч, скользнул к замершей фигуре негра, осветил перекошенное страхом лицо. Я смотрел и не верил. Как такое возможно? Первую секунду ни чего не происходило, только президентский защитник как-то неожиданно затих. Замер, словно стоп-кадр в кинофильме. Затем потеряв всякую опору, рухнул, как подкошенный, на затоптанный пол.

— Вуа ля! — заржал Миша. Было в его смехе, что-то неуловимо торжествующее, словно маленький ребёнок наконец-то получил вожделенную игрушку.

— Ты, ты — я буквально потерял дар речи.

— Нет, док, успокойтесь, — жилистая рука Миши легла на электронное табло. — Жив гадёныш, правда пару часов побудет овощем.

Уму непостижимо. Чего достиг человеческий разум на ниве разрушения. Вначале какой-то болван догадался использовать для охоты дубину, а его далёкий потомок создал водородную бомбу. По сути эти два события вроде и не связаны, но на самом деле. Я поёжился. На самом деле убийство одного странным образом отличается от убийства миллионов. Сгуби себе подобного, и тебя объявят чудовищем. А такой же негодяй, отправивший на тот свет уйму народа, скорее всего, окончит свои дни в почёте и упокоится под слёзы нации в Пантеоне великих.

Я рефлекторно шагнул в сторону от Санчеса, отдал с радостью Александру гранату. Наконец-то. Рука затекла. Держать предохранитель, нет больше мочи.

Теперь всем займутся русские, им не привыкать. Разворошат это осиное гнездо. А с меня хватит. Повоевал. До сих пор трясёт.

Только сейчас я понял, что у меня стучат зубы и трясутся руки. Стаканчик бы виски, но где его взять. Мне сразу припомнился местный Клондайк продуктов, где среди сказочного разнообразия баночек и пакетиков, несомненно, найдётся спиртное.

Может попросить, хотя лучше потребовать…

— Док, док!

Мои думы безжалостно прервали. Семён выволок упирающегося гаранта американской конституции на середину помещения, пихнул в круг света потолочного осветителя.

— Переведите, док!

Чёрные этикетки, моего любимого, «Джека Дениелса» померкли в воображении, растаяли как дым. К чему пустые мечты. Я брезгливо приблизился к освещённой окружности на полу, вопросительно уставился на Семёна.

— Переведите, док! — Сеня сделал такое серьёзное лицо, будто собрался податься к Санчесу в услужение. Снова, словно по волшебству, в воображении замелькали тени президентских телохранителей, короткоствольные автоматы, злые лица, а во главе этого воинства почему-то невозмутимый Семён.