Ксения Сергеева - Ткач

— Всё, всё… — Сид осторожно усадил Алекс в кресло. — Кем бы ты ни была, силы твои огромны. Вряд ли ты еще хоть раз увидишь то, что пришлось теперь, но ты нам очень помогла…

Оставив ее с открытым для вопроса ртом, Сид ринулся к брату. Фин слабо застонал и открыл глаза.

— Он ушел…

— Ушел. Сейчас помолчи. Кажется, нас спасла вот эта девушка.

Фин повернул голову, глаза его расширились:

— Ты? Как ты…

— Мне приснилось это место… — Алекс пыталась успокоиться и начать мыслить здраво, хотя с прошлой ночи это, кажется, совершенно невозможно. — Я должна была прийти. И пришла.

— Она?..

— Нет. Я, — Сид окинул взглядом порушенную мебель. — Я и зеркало. Она лишь позволила освободить его. Кто она?

— Кажется, сейчас… — Фин потирал грудную клетку, осторожно поднимаясь, — есть заботы поважнее.

— Да? И что же?

— Нужно тут прибраться…

Пока Сид произносил очищающие заговоры и наносил на стены руны, Фин расставлял мебель. Ни следа присутствия Ворона в этой комнате не осталось, не считая того, что здесь он жил много-много лет. Прошло несколько часов, прежде чем братья позволили себе вспомнить об Алекс.

— Что это? — она повторила вопрос, с которым вошла.

— Он был злом. Демоном. Когда-то… нашим отцом.

Алекс сглотнула, братья переглянулись. Одиночество вдруг накрыло каждого из них, одиночество сына, потерявшего отца. Раз и навсегда. Боль была слишком сильной для того, чтобы могла выразиться в словах. Молчание надолго зависло в комнате.

— И я…

— Ты помогла миру стать лучше.

Александра кивнула. Отчего-то ей захотелось уйти. Немедленно. И никогда больше не возвращаться. Ни в этот дом. Ни в свою собственную жизнь. Она поднялась с кресла, в котором просидела почти неподвижно последние несколько часов.

— Останься. Зачем ты пришла?..

— Мне снилось… — Алекс послушно, почти безвольно, опустилась обратно, — снился этот дом, и ты в нем. И Фауст. Фауст был здесь, — взгляд ее заметался по гостиной. — Он звал меня, говорил, что я должна прийти. И я пришла. Сама не знаю, как нашла дорогу.

— Ты помогла нам…

— Я слышала.

Сид, молчавший до этого, отвел брата в сторону:

— Что в ней? Почему ты не почувствовал этого раньше? Почему не рассказал мне, когда говорил о ней?

— Я не знал…

— Теперь знаешь. Она просто лучилась светом, когда открыла дверь. Её это свет или отражение чьего-то еще, но он очистил Путь для бывшего Ворона быстрее, чем все мои силы. Кто так влияет на нее?

— Я не знаю, Сид.

Близнецы повернулись к Алекс, и только тут она заметила, насколько они похожи.

— Кто вы такие, черт возьми!

Они провели весь день в гостиной старого дома. Алекс слушала, не перебивая, не задавая вопросов, просто впитывая, как дети, которым читают новую сказку. Она ни за что не поверила бы в то, что слышит, если бы несколько часов назад не увидела своими глазами зависшего под потолком огромного черного ворона, не увидела, как рассыпался он ураганом грязных перьев, не заметила, как легко пальцы одного из братьев погружаются в предметы, что второй может шепотом заставлять свечи гаснуть. Алекс никогда не была мистиком, но с каждой минутой последних дней ей все больше казалось, что она не имеет ни малейшего представления о том, как устроен мир, прежде настолько понятный.

Кто-то вложил ей в руки чашку с чаем. Алекс вздрогнула, отрываясь от мыслей.

— Не нужно думать о том, что тебе неподвластно, — Фин устало улыбался.

— Если бы все поступали так, как ты говоришь, то у нас ничего бы не было: ни домов, ни самолетов, ни компьютеров, ни литературы.

— Можно мечтать, — он пожал плечами, — но сейчас тебе лучше просто отдохнуть.

— Я не могу поверить в то, что вы рассказали мне.

— Ты уже поверила. Пей чай, а потом я провожу тебя.

— А? — только сейчас Александра заметила чашку в своих пальцах. — Да, да. А куда?

— Домой. Тебе нужно домой.

— Нет. Мне нужно в больницу. Я сегодня не была у Фауста.

— Зато он был у тебя, — Сид наконец заговорил о том, что волновало его. — Ты говоришь, он приснился тебе?

— Да. Сон был таким реалистичным. Я не сразу смогла проснуться.

— Он часто снится тебе, этот мальчик?

— Нет, почти никогда.

— Ты позволишь и мне увидеть его?

Спустя несколько часов все трое вошли в вестибюль больницы.

На этот раз он проснулся идущим по пустыне. Выщербленная трещинами и неглубокими разломами земля скалилась на него, небо без солнца источало зной, мгновенно вышибающий пот. Фирлит не чувствовал ничего, кроме этой жары, которая плавила даже мысли.