Стивен Кинг: Книги Бахмана

Я откинул полог палатки, и отец повернулся ко мне. По-прежнему с охотничьим ножом в руке. Он смотрел на меня, я — на него. Мне никогда не забыть рыжеватой щетины на его лице, охотничьей шляпы, сбитой на затылок, и ножа в руке. Разговор увял. Может, они гадали, что я услышал. Может, даже стыдились того, что успели наговорить.

— Чего тебе надо? — спросил отец, убирая нож в чехол.

— Дай ему выпить, Карл, — встрял Рэнди, и все загоготали. Эл смеялся так, что даже свалился с бревна. Он крепко нализался.

— Хочу по-маленькому, — ответил я.

— Тогда, ради Бога, не стой столбом, — буркнул отец.

Я отошел к кусту, попытался пописать. Долгое время у меня ничего не получалось. Словно мочевой пузырь что-то закупорило. Только мой маленький пенис дрожал от холода. Но наконец из него вырвалась горячая, дымящаяся струя. Когда она иссякла, я вернулся в палатку и забрался в спальный мешок. На меня никто и не посмотрел. Они говорили о войне. Все они прошли войну.

Через три дня, в последний день нашего похода, отец завалил своего оленя. Я был рядом с ним. Он уложил зверя как положено, одним выстрелом в сердце, и олень рухнул как подкошенный.

Мы подошли. Отец, счастливый, радостно улыбался. Достал нож. Я знал, что должно произойти, знал и то, что меня вытошнит, но ничего не мог изменить. Отец склонился над оленем, оттянул одну ногу, вогнал нож в живот. Резкое движение, и внутренности оленя вывалились на мох и иголки. Я отвернулся и расстался с завтраком.

Когда я поднял глаза на отца, он смотрел на меня. Молча, но в его взгляде читались презрение и разочарование. Такое не раз случалось и раньше. Я тоже ничего не сказал. А если бы смог, он услышал бы от меня: Все не так, как ты думаешь.

Больше я на охоту с отцом не ходил.

Эл Латроп пролистывал образцы учебников, прикидываясь, что слишком занят, чтобы поговорить со мной, когда на столе мисс Марбл зажужжал аппарат внутренней связи и она улыбнулась мне, томно и таинственно, словно мы с ней разделяли некий важный секрет по части секса.

— Ты можешь пройти, Чарли.

Я поднялся:

— Счастливо вам продать эти учебники, Эл.

Он улыбнулся, коротко, неискренне:

— Надеюсь, что продам, Чарли, очень надеюсь.

Я прошел между большим сейфом, встроенным в стену, и обшарпанным столом мисс Марбл, держа курс на дверь с панелью из матового стекла и надписью:

ТОМАС ДЕНВЕР, ДИРЕКТОР

Открыл дверь, вошел.

Мистер Денвер вертел в руках «Охотничий рог», школьный вымпел с изображением этой самой штуковины. Высокий худой мужчина, чем-то напоминающий Джона Кэрредайна [2] Джон Питер Ричмонд (1906–1988) — знаменитый голливудский актер второго плана, снявшийся в десятках фильмов, в том числе и в знаменитых «Гроздьях гнева» (1940). На театральной сцене прославился исполнением главных ролей в пьесах Шекспира. . Лысый, костлявый. Руки с длинными пальцами, большущими костяшками. Узел галстука стянут вниз, верхняя пуговица рубашки расстегнута. Кожа на шее вся в морщинах и покрасневшая, словно от раздражения из-за частого бритья.

— Садись, Чарли.

Я сел, сложив руки на коленях. В этом я большой дока. Научился от отца. Через окно, за спиной мистера Денвера, я видел лужайку, но она не подбегала к самому зданию, обрывалась раньше: кабинет директора находился на самом верхнем этаже. Плохо, конечно, но и клочок веселенькой зелени мог мне помочь, как ночник помогает малышам не бояться темноты.

Мистер Денвер поставил «Охотничий рог» на стол, откинулся на спинку кресла.

— Едва ли кто мог ожидать, что все так повернется, не правда ли? — пробормотал он.

Если кто и умел бормотать, так это мистер Денвер. Проводись у нас первенство бормотальщиков, я бы поставил все свои деньги на мистера Денвера. Я отбросил волосы со лба.

Стол мистера Денвера, заваленный почище стола мисс Марбл, украшала фотография его семьи. Все сытые, ухоженные. Жена, пожалуй, полновата, а детки что два цветочка, и никакого сходства с Джоном Кэрредайном. Две маленькие девочки, обе блондинки.

— Дон Грейс закончил докладную. Она у меня с четверга, и я внимательно ознакомился с его выводами и рекомендациями. Мы понимаем серьезность проблемы, и я позволил себе смелость проконсультироваться и с Джоном Карлсоном.

— Как он? — спросил я.

— Поправляется. Думаю, через месяц выйдет на работу.

— Это уже что-то.

— В каком смысле? — Он быстро мигнул, словно ящерица.

— Я его не убил. Это уже что-то.

— Да. — Мистер Денвер пристально смотрел на меня. — А хотел бы убить?