Ками Гарсия: Прекрасная тьма

«Правда ли, что янтарь / содержит слезы сирен?»

Мама всегда любила Эмили Дикинсон, а вот Лена обожала стихи Неруды. Это был знак — как веточка розмарина в маминой любимой кулинарной книге на прошлое Рождество. Что-то от мамы и что-то от Лены вместе, будто так и задумано.

Я надел цепочку с кольцом Лене на шею, вернув на законное место. Она прикоснулась к нему и посмотрела в мои карие глаза своими зелено-золотистыми. Я люблю эту девушку вне зависимости от того, какого цвета у нее глаза. Лену Дачанис нельзя изобразить в одном цвете: она — красный свитер, голубое небо, серый осенний ветер, серебряный воробей и выбившийся из прически черный локон.

Теперь мы снова вместе, и я наконец-то почувствовал себя дома.

Сначала Лена наклонилась ко мне и едва коснулась губами моих, а потом поцеловала меня так страстно, что у меня по позвоночнику пробежала дрожь и бросило в жар.

Она возвращалась ко мне, прижимаясь всем телом, заново узнавая хорошо знакомые изгибы и очертания, которые были просто созданы друг для друга.

— Ладно, это мой сон. Моя мечта, — улыбнувшись, добавил я, запуская пальцы в ее поразительно пышные, растрепанные черные волосы.

«Ну это как сказать».

Ее руки гладили мою грудь, я с наслаждением вдыхал родные запахи. Мои губы нашли ее плечо, я прижал ее к себе, чувствуя, как ее бедра касаются моих. Последний раз это было так давно, мне так не хватало ее — ее вкуса, ее запаха. Я погладил Лену по щеке и поцеловал со всей страстью — сердце тут же бешено заколотилось. Мне пришлось оторваться от нее, чтобы перевести дыхание. Она внимательно посмотрела на меня и откинулась на подушку, стараясь не прикасаться ко мне.

«Лучше не стало, да? Тебе больно? Я делаю тебе больно?»

«Нет, сейчас гораздо лучше».

Я отвернулся к стене, считая про себя, чтобы успокоить сердцебиение.

«Врешь».

Я обнял ее, но она отвернулась.

«Итан, мы никогда не сможем быть вместе по-настоящему».

«Мы и так вместе».

Я погладил ее плечи, они покрылись мурашками от моих прикосновений.

«Тебе шестнадцать, а мне через две недели исполнится семнадцать. У нас есть время».

«Вообще-то, по чародейским законам, мне уже семнадцать. Мы считаем не годы, а луны. Я теперь старше тебя».

Она улыбнулась, и я сжал ее в объятиях.

«Ладно, семнадцать. Как угодно. Может быть, к восемнадцати мы с этим разберемся, Эль».

Эль!

Я вскочил с кровати и посмотрел на нее.

«Теперь ты знаешь!»

«Что знаю?»

«Свое настоящее имя! Теперь, когда ты объявлена, ты ведь узнала свое истинное имя?»

Она склонила голову набок и усмехнулась. Я снова обнял ее и посмотрел ей в глаза.

«Ты чего? Может, все-таки скажешь мне?»

«Итан, а ты еще не понял? Меня зовут Лена. Так меня звали, когда мы познакомились, и другого имени у меня не будет».

Она узнала свое истинное имя, но не собиралась сообщать его мне, и я прекрасно понимал, почему. Лена в очередной раз объявляла себя. Решала, какой она хочет быть. Восстанавливала нашу связь, обращаясь к тому, что нас связывало. Я почувствовал облегчение, потому что для меня она навсегда останется Леной.

Девушкой, с которой я познакомился во сне.

Я накрыл нас одеялом, и через несколько минут мы крепко заснули. Хотя это было не совсем то, о чем я мечтал.

В кои-то веки сны мне не снились. Я проснулся от шипения Люсиль и перевернулся на другой бок. Рядом, свернувшись калачиком, спала Лена. Мне до сих пор не верилось, что она здесь, наконец-то в безопасности. То, чего я хотел больше всего на свете, сбылось. Разве такое бывает? В окно ярко светила убывающая луна, освещая длинные ресницы Лены.

Люсиль спрыгнула с кровати, и я увидел какую-то тень.

Кто-то стоял перед моим окном. Это мог быть только один человек, точнее, не совсем человек. Я в панике вскочил. А если Мэкон увидит Лену, спокойно спящую у меня под одеялом? Он еще не полностью восстановился после перехода, но, думаю, сил на то, чтобы убить меня, у него хватит…

— Итан? — позвал меня неизвестный.

Он пытался говорить шепотом, но я бы узнал этот голос из тысячи. Это оказался не Мэкон, а Линк.

— Какого черта ты делаешь в моей комнате посреди ночи? — прошипел я, пытаясь не разбудить Лену.

— У меня проблемы, чувак. Ты должен помочь мне, — зашептал Линк и вдруг заметил свернувшуюся под одеялом Лену. — Ох ты! Прости, я не знал, что ты…

— Не знал, что я сплю?!

— Хорошо, хоть кто-то может спокойно спать.

Он расхаживал по комнате взад-вперед и сильно нервничал — на Линка не похоже. Забинтованная рука на перевязи болталась из стороны в сторону. Даже в слабом свете луны я заметил, что он смертельно бледен, а на лбу выступила испарина. Он выглядел плохо, чертовски плохо.