Ками Гарсия - Прекрасный хаос

Все хорошее в Гэтлине каким-то непостижимым образом связано с плохим. Иногда одно сложно отличить от другого, и, в конце концов, приходится смириться с внушительной порцией дегтя в бочке меда. Где сахар, там и соль, а где поцелуи — там и пощечины, — как сказала бы Эмма. Не знаю, возможно, в других местах дела обстоят иначе. Лично я родился в Гэтлине, и поэтому меня здесь ничего не удивляет. И когда я, как обычно, вновь занял свое законное место на церковной скамье рядом с Сестрами, то очутился в гуще событий: вместе с блюдом для сбора пожертвований прихожане передавали из рук в руки главные сплетни недели. В кафе «Синяя птица», например, перестали готовить суп с фрикадельками, сезон персиковых пирогов закончился, а местные хулиганы стащили качели из шины, висевшие на старом дубе рядом с памятником генералу Грину. Половина горожан до сих пор шаркала по ковровым церковным проходам в туфлях, которые мама называла «обувь от Красного Креста». Сползающие гольфы открывали бордовые, припухшие коленки, и вскоре океан ног замер в ожидании. Я затаил дыхание.

Сестры, в свою очередь, скомкали носовые платки и раскрыли Псалтыри, но, разумеется, не на той странице. Они сразу же принялись судорожно шелестеть бумагой, которая упрямо не желала поддаваться их узловатым пальцам. В мире не существует силы, которая может воспрепятствовать моим бабушкам громко и визгливо распевать любимую мелодию, стараясь перекричать друг друга. Хотя бабушке Пру все-таки случайно удается попадать в три ноты из трех сотен, и к этому все тоже давно привыкли.

Некоторые вещи никогда не меняются. Наверное, оно и к лучшему.

И всегда найдутся люди вроде бабушки Пру. Думаю, им суждено вносить дисгармонию в общий стройный хор.

А в стенах церкви я почувствовал себя в полной безопасности. Как будто сквозь цветные витражи могли пробиться только солнечные лучи, но, конечно, не Абрахам Равенвуд или Охотник со своей кровавой стаей. Странно, но я был уверен, что здесь никто не причинит нам вреда: ни мать Лены — Сэрафина, ни сам дьявол.

И никто не проскользнет мимо пышущих яростным гостеприимством волонтеров, раздающих программки с расписанием мероприятий. А если и проникнет внутрь, то священник как ни в чем не бывало продолжит проповедь, а прихожане станут выводить хоралы. Ничто не помешает гэтлинцам посещать службу и болтать о соседях…

Однако лето все перевернуло вверх тормашками. Выяснилось, что кроме мира смертных есть и мир чародеев. Правда, жители Гэтлина ни о чем до сих пор не подозревают. Лена объявила себя и светлой, и темной, расколов семнадцатую луну. Борьба между демонами и магами завершилась смертями с обеих сторон, а в мироздании образовалась трещина размером с Большой каньон. По колдовским меркам поступок Лены можно сравнить разве что с нарушением десяти заповедей одновременно. Представляю, что скажут гэтлинцы, если кое-что узнают… Будем надеяться, что такого не произойдет никогда.

Раньше от пребывания в нашем городке у меня начиналась клаустрофобия — терпеть не могу подобное мерзкое ощущение. Теперь я вдруг понял, что привык к Гэтлину, и когда-нибудь мне точно будет его не хватать…

Сахар и соль, пощечины и поцелуи… Что же случилось летом? А вот что: девушка, которую я люблю, вернулась ко мне и нарушила привычный ход Вселенной.

В общем, супу из фрикаделек, персиковым пирогам и качелям — действительно крышка. Приближается конец света.

Я стоял на вершине белой водонапорной башни, повернувшись спиной к солнцу. Очертания моей безголовой тени вырисовывались на нагретом крашеном металле. Я смотрел вниз — на Саммервилль, озеро и ведущую в Гэтлин трассу номер девять. Именно здесь мы с Леной когда-то были счастливы, но сейчас к моему горлу подкатила тошнота.

Почему-то постоянно слезились глаза. Возможно, от яркого света.